нас… И не хочет сказать нам всей правды!
Эджин взглянул на рыцаря с явным укором:
– Поверьте мне, благородный рыцарь Соламнии, я рассказал вам все, что мог. Все, что имел право рассказать. Но я дал клятву Арчеле…
– Дал клятву Арчеле! – усмехнулся сэр Баярд. – Что же это за клятва такая, хотел бы я знать!
Кентавр ничего не ответил, только с тяжелым вздохом низко опустил свою огромную голову. Потом он посмотрел на меня и сказал, словно обиженный ребенок:
– Гален, ведь вы помните: я говорил вам, что не имею права рассказывать вам больше, чем сказал, до тех пор, пока вестник не оповестит нас о решении совета кентавров… Помните?
Честно говоря, я не помнил, чтобы Эджин говорил мне что-либо подобное.
– Когда мы выберемся из болота, – грустно сказал кентавр, – я должен буду вернуться к своим, как я и обещал Арчеле.
– Но, Эджин, разве ты не обещал нам, что будешь с нами все время? – воскликнул я.
Кентавр ничего не ответил и пошел к ближайшему кусту с сочными большими листьями. И только когда он объел весь куст, сказал:
– Да, Гален, обещал.
– Ну так, в чем же дело?! – радостно воскликнул я. – Идем же с нами и дальше!
Эджин задумался.
– Идти с вами?
– Да почему бы и нет, Эджин? – вопросом на вопрос ответил рыцарь. Он спешился и стоял возле стены, на которую недавно указывал я. – Ты ведь уже позавтракал, не так ли? Значит, можно идти!
– Да, позавтракал, – помолчав, коротко ответил кентавр.
– Решай сам, Эджин, – сказал я. – Если ты пойдешь с нами и дальше, ты ничем не запятнаешь свою честь. Поверь мне! – воскликнул я убежденно, словно какой-нибудь старый рыцарь, отлично знающий, что такое честь. – Со временем ты сам поймешь, что я прав. А ты нам будешь просто необходим во время всего пути. Правда, правда. Ну а помимо всего прочего, у вас с сэром Баярдом еще не окончен какой-то спор…
Услышав мои последние слова, Эджин задумался глубоко-глубоко. О чем он думал? – я и представить не пытался. Но сердце мое подсказывало, что кентавр примет правильное решение. Правильное – с нашей точки зрения.
Кентавр раздумывал так напряженно, что весь его огромный лоб был в морщинах. Молча ходил он кругами вокруг нас. Наконец заговорил:
– Наверное, вы правы. Я не должен бросать вас на полпути.
– Он вздохнул. – Ну что же. Потом я вернусь к кентаврам, принесу им свои трофеи, и они убедятся, что я храбро сражался с врагом. Никто не будет иметь права упрекнуть меня в чем-либо.
И вот мы ступили на дорогу, которая должна была привести нас к замку ди Каэла.
Дорога эта вела на юго-восток, через Вингаардские горы, затем проходила через юго-западную часть Соламнийских равнин, несколько южнее реки Вингаард.
Мы были в пути уже целую неделю. Никто не нападал на нас. Погода стояла просто чудесная. Сэр Баярд радостно говорил, что мы доберемся до замка ди Каэла за девять дней.
Рыцарь снял доспехи. Вэлороус легко нес своего всадника, и в конце концов сэр Баярд оставил нас далеко позади.
А мы с Эджином ехали не спеша. Мы радовались отличной погоде и с восхищением озирали окрестности. Холмы и леса, солнце и прохладный ветерок!
Впрочем, с тех пор, как мы выбрались из болота, нам весь мир казался прекрасным…
Я ехал и размышлял о том, что с нами произошло, и о том, что нас ждет впереди.
Никогда раньше я не уезжал так далеко от дома.
Уже и это проклятое болото далеко позади. И Скорпион исчез – словно его никогда не бывало!
А мой брат Бригельм…
Бригельм не поехал с нами по дороге, ведущей к замку ди Каэла. Он решительно заявил, что должен еще на какое-то время остаться в болотистом лесу, один – ему нужно было пообщаться с богами, узнать их волю.
Прощаясь с братом, я от всей души пожелал ему всего наилучшего.
Ну что же, воля богов есть воля богов…
А он, прощаясь со мной, сказал так:
– Что-то странное творится в нашем мире, Гален. И я никак не могу понять, что? Но что-то странное… Я чувствую это прямо-таки кожей.
– О, святой человек! – вмешался Эджин. – Расскажи нам, что тебя мучает, и тебе станет легче…
Но Бригельм ничего не ответил. И молча пошел к своему скиту, который он соорудил возле той самой, неумело возведенной стены.
У входа в скит он обернулся, и я увидел: что-то вроде серебряной молнии слетело с его уст. И в тот же
