поднял свой кубок сэр Робер.
Склонившись в учтивом поклоне, Габриэль Андроктус ответил:
– За доброе здоровье и долгую жизнь сэра Робера ди Каэла, благородного рыцаря Соламнии!
О, я чувствовал – не знаю, чувствовал ли это сэр Робер, – но я, я очень хорошо чувствовал: Габриэль Андроктус в действительности желает совсем иное, чем говорит!
И этот его голос!… Этот голос мне был очень хорошо знаком – я слышал его уже неоднократно.
Да, я не мог ошибиться, нет, не мог!
Это был голос Скорпиона.
Глава 14
Мне стало страшно – так, что руки и ноги похолодели.
Мне стало страшно – и за себя, но еще больше – за сэра Робера.
С огромным трудом я смог успокоиться.
Однако, я ведь был приглашен на пир самой леди Энид и ее кузиной. Значит, я имею право… И надо спешить, конечно же. надо поспешить!…
Трапезная была подо мною, как на ладони Но как мне попасть в трапезную? С балкона не спрыгнешь – слишком высоко. Замок я изучить как следует еще не успел – запросто могу заблудиться в коридорах и переходах. А еще и пустят ли меня в трапезную? У дверей-то ведь, наверное, стража.
Но я должен, должен рассказать сэру Роберу все, что я знаю, что я понял.
А я понял: Габриэль Андроктус – это Скорпион, а Скорпион – это Бенедикт… Да, да, и теперь Бенедикт явился сюда, чтобы завладеть замком, стать его полновластным хозяином!…
Возле балкона было окошко. В окно был виден двор, стена замка, башни. Над ними развевались ало- белые знамена рыцарского рода ди Каэла.
Наступал вечер. Скоро на небе высыпят звезды, взойдет луна… Какая из лун?
Что мне делать? Кто посоветует?
Я бросил кости. Выпал знак Дракона? Что говорится об этом знаке в «Калантине»? Кажется, что-то о «разоблаченной невинности».
Ну что же, я готов во всем признаться, во всем покаяться. Ласка залезла в нору зверя и назад пути уже нет…
Внезапно за окном послышался звук – словно разбили хрустальный кубок.
Я замер, охваченный недлбрым предчувствием.
Ждать долго мне не пришлось. Огромный черный ворон опустился на подоконник.
Мне снова стало страшно.
Скорпион всесилен и всемогущ. От него действительно никуда не скрыться. Ворон смотрел на меня, так, словно душу из меня вынимал. Взор его был столь же острым и цепким, как клюв и лапы.
– Опять, Ласка, ты хочешь уйти из-под моей власти? Ну, ну, посмотрим, что у тебя из этого получится!
Голос ворона был тихим, но до ужаса злым.
– Вот ты и добрался до замка. И твои разнесчастные братцы тоже здесь. – Ворон злобно хихикнул. – Надо сказать, они преизрядно позабавили сэра Робера. Но они ему сейчас не интересны. Он хотел бы поговорить с тобой…
Я постарался выразить удивление:
– Со мной? О чем же может говорить столь благородный рыцарь с оруженосцем опоздавшего на турнир рыцаря?!
– А ты, я смотрю, все дурачком прикидываешься?! Ну-ну! Все печали сэра Робера как раз в связи с «опоздавшим на турнир рыцарем». Разве ты не согласен, что судьба обошлась с сэром Баярдом весьма дурно? – Ворон ухмыльнулся – Но к тебе… к тебе, Ласка, суддьба благосклонна. И об этом знаем только мы с тобой. И о том, что хочет тебе сказать сэр Робер, будем знать тоже только мы с тобой.
Ворон замолчал. Потом заговорил снова:
– И вот что еще…
Но я прервал черную птицу. Я уже смог подавить в себе страх и сказал твердо:
– Я виноват перед сэром Баярдом. Я не рассказал ему всей правды. Это из-за меня он не станет мужем леди Энид. О, если бы я мог, я бы поменялся с ним своей счастливой судьбой!
Ворон снова усмехнулся:
– Поменялся? О-хо-хо! Да я сам уже четыреста лет ничего не могу изменить в своей судьбе!
И с этими словами ворон взлетел с подоконника. Черная тень легла на камни двора – так предчувствие чьей-то близкой смерти ложится на сердце.
Сумерки сгущались, но я смог увидеть: ворон, пролетев над двором, сел на самую высокую башню замка.
Во дворе оруженосцы седлали коней. Пир уже заканчивался. Многие из рыцарей выходили из замка, заметно качаясь. Вина у сэра Робера было вдоволь. Правда, старые закаленные в боях вояки еще сидели за
