– Итак, все посчитали меня погибшим. Ну что ж, я был мертв. Но – только для них… Отец передал все мои земли и титулы своему младшему сыну Габриэлю. Моему убийце! О, да, батюшка наш всегда благоволил к нему более, чем к нам…
– Вы говорите о себе и о Дункане?! – изумленно воскликнул я. – Но ведь это вы убили Дункана!
– К сожалению, Гален, нет! – ответил ворон. – Конечно, Габриэль верил, что я хочу отравить всю семью… Да, я делал яды. Но я их предназначал для крыс. Только для крыс! Я просто терпеть не мог этих тварей! А их в замке было – просто уйма!
А я ощутил: что-то невидимое вонзилось мне в плечо. Я вскрикнул.
– Как бы там ни было, яды я предназначал для крыс… А смерть моего братца Дункана – нет, это не моих рук дело. Кто же его знает, от чего он умер? Но только я его не убивал.
– Ну а пожар? Ведь это вы сожгли тело Дункана?
– Конечно, я. Вон, посмотри, во-он, видишь окно? Это его комната. Сжигать покойного – это давняя традиция, обычай, который введен не мной и не тобой. Тебе, конечно, никто не рассказывал, что служитель Мишакаль вытворял с телом покойного Дункана, пока я не украл своего братца у него из-под носа…
Но ведь, – пролепетал я, – он только хотел узнать: был ли отравлен Дункан? И если отравлен, то кем?
– И узнал? – вновь усмехнулся ворон. – Наш папаша поначалу не хотел звать служителя Мишакаль. Но потом все-таки согласился. А ведь это же – кощунство. Кощунство! Ты понимаешь это, Гален?
Я промолчал.
– Должен сказать: я никогда не причинял вреда своим братьям. Я не желал им зла. Я был послушным отцу сыном. До тех пор, пока отец во всеуслышание не объявил, что я – мертв. И вот уже четыре сотни лет я пытаюсь доказать роду ди Каэла, что я – жив. Да, жив. И я хочу вернуть себе свои земли. Свой замок. Свои титулы. Но мое имя проклято, оно словно бы предано забвению. Комната, в которой я жил, закрыта, туда боятся заходить… А что может быть страшнее, чем быть пороченным в веках? Ты знаешь и о крысах, и о пожаре, и о людоедах. Все это списывают на меня. Но хочу заметить, такого рода забавы вовсе не по мне, я не опускаюсь до такого. Все это рождено духом самого рода ди Каэла, и все эти порождения не подчиняются воле своих создателей, начинают действовать против них…
– Но все-таки вы – мертвец?! – воскликнул я. – Как же вы возвращаетесь в мир живых?
Ответом мне было молчание – ворон, видимо, задумался над ответом.
Затем вокруг меня разлилось благоухание роз, послышался шелест птичьих крыльев.
– Да, я возвращаюсь… Я возвращался – или вернее, думал, что возвращался – тогда, когда был пожар… Но это не было подлинное возвращение. Настоящее возвращение состоялось лет двадцать- тридцать спустя… И что я помню о тех годах? Вокруг меня – тьма. Жаркая, кроваво-красная тьма! Порою сквозь тьму пробивается свет. Этот свет был похож на зарево пожара… Слышались какие-то голоса. Слов я не мог разобрать… Затем во тьме возникла комната. Ее пол был из полированного оникса. На полу сидели и лежали рыцари. Они как будто спали и вместе с тем смотрели в черное зеркало пола. Я тоже посмотрел в это зеркало. Не знаю, что видели рыцари, но я не увидел ничего, кроме звезд… А потом меня снова окружила тьма. И снова она рассеялась. И теперь я увидел горы. Над ними восходила луна – черная, словно пол в той комнате с рыцарями. Но теперь вокруг не было никого… Черная луна, безмолвные горы и призрачные тени от них. Может быть, где-то в горах жизнь и таилась, но я не знал. Возможно, этот пейзаж возник для меня слишком рано.
Или он был предназначен не мне?…
Голос снова умолк.
В окно настойчиво стучали первые лучи рассвета. Но нет, нет, я ошибся. Это был свет восходящей Солинари.
Я, словно очнувшись от сна, огляделся. Оказывается я был в своей комнате. Одетый, я сидел на кровати.
А голос ворона снова заговорил:
– Неожиданно горы осветил солнечный луч, яркий, сильный. И я увидел… Впрочем, я не стану рассказывать тебе о том, что увидел… Теперь прошло уже четыреста лет. У рыцарей ди Каэла впервые родился не сын, а дочь. Впервые появился не наследник, а наследница! Тоько теперь должно состояться мое настоящее возвращение в мир живых! Теперь мне не нужны ни крысы, ни пожары, ни скорпионы. Мне не нужна ничья посторонняя помощь!…
– А разве возможно настоящее возвращение из мира мертвых в мир живых? – попытался возразить я. – Мне кажется…
Но голос меня тотчас перебил:
– Ты не должен знать больше того, что долен знать. Я просто рассказал тебе, почему вы – и твой хозяин Баярд и ты сам – мешаете мне. Я – законный наследник рода ди Каэла! И я стану наследником, не пролив ничьей крови!
– А рыцари, которых вы убили на турнире? – спросил я.
– Поединки проходили по всем правилам. И никто этого не станет отрицать. Я хотел победить, но я не хотел убивать ни рыцаря Орбана, ни рыцаря Просперо…
– Ну, а тот крестьянин – Джафа?
– А что мог я поделать, если он сам пожелал своей смерти?
– То есть, как это так?
– А вот так! – насмешливо ответил мне ворон.
– Ну, а Эджин?
– Какой Эджин? – недоуменно спросил голос.
