— Ну, скоро? — нетерпеливо спросила девушка.
— Да, почти готово.
Девушка подошла к художнику и посмотрела на холст.
— Что это?
— Твой портрет.
— Издеваешься? Даже я, наверно, могла бы нарисовать лучше.
— Это все потому, что ты заставила меня. Хороший художник не может писать без вдохновения.
— Хороший художник не может писать плохо, он отражает жизнь. Ты не тот, за кого себя выдаешь! Ты не Анхело, и рисовать не умеешь!
— Не умею?! Ну, хорошо. Ты сама этого хотела. Займи свое место.
Глаза Анхело стали какими-то безумными. Огненный взгляд пригвоздил Соню к креслу, и художник, не отрывая от девушки своих черных глаз, принялся с невероятной быстротой смешивать краски и наносить их на холст. И тут Соня почувствовала нечто ужасное. Ей показалось, что какая-то неведомая сила подхватила ее и пытается затащить за холст. Инстинктивно девушка ухватилась за поручни кресла, хотя прекрасно понимала, что с ее оболочкой ничего не происходит, — холст забирает нечто у нее изнутри, и если бы она была обычным человеком, непосвященным и не обученным таинствам, то, может быть, вообще ничего не заметила бы.
Соня сопротивлялась изо всех сил, но нечто, как в воронку, затягивало девушку. Неужели это все?! — пронеслось в голове. Картина с ее изображением будет висеть на стене у какого-нибудь богатого болвана, а ей останется медленно, бесславно угасать …
— Не надо, отпусти меня! — хотела крикнуть девушка, но спазм сдавил горло, и она не могла произнести ни звука.
— Нет, не могу!.. — вдруг воскликнул художник. Он швырнул кисть на пол, опустился на колени и зарыдал.
К Соне постепенно возвращались силы. Превозмогая слабость, она подошла к художнику и обняла его за плечи.
— Анхело, расскажи мне все. Ведь ты Эарен, правда? Я сразу узнала тебя. И ты меня узнал, я видела это!
Молодой человек кивнул.
— Значит, твоя мечта сбылась, ты стал великим мастером! Почему же ты не дописал мой портрет?
— Я не хочу причинять тебе вред. Только не тебе! Я любил тебя все эти годы…
— Меня?
— Может быть, не тебя, а тот образ… ту юную рыжеволосую девушку… Ты была для меня идеалом женской красоты! Я мечтал встретить тебя и написать твой портрет. Но теперь я не могу этого сделать. Я получил силу, которой не умею управлять в полной мере.
— Значит, ты все-таки разыскал настоящего Анхело?
— Да. К тому времени он был стар и очень недоверчив. Старик не брал учеников, он боялся, что кто- нибудь сможет украсть его секрет. Он хотел быть единственным мастером, оживляющим картины. Но Анхело тоже не умел в полной мере использовать свой дар. Он мог отдавать энергию картинам, но не умел забирать ее себе, и старость его не пощадила, как и любого из смертных. Я поступил к Анхело помощником по хозяйству. Ходил на рынок, готовил еду, мыл кисти и растирал вещества, из которых художник готовил краски. Анхело мне не платил ничего, но мне и не нужны были деньги. Для меня счастьем было находиться рядом с живописцем, наблюдать, как он работает, учиться мастерству Он не знал, что я художник, иначе сразу бы выгнал меня за дверь. Рисовать я мог только по ночам, когда Анхело спал, но однажды я увлекся и не заметил прихода утра. Я был так поглощен работой, что не видел ничего вокруг Опомнился, только когда Анхело дотронулся до моего плеча. Старик был в бешенстве, хотел выгнать меня, но он так растревожился, что вдруг стал задыхаться и оседать на пол. Я испугался и побежал за целителем. Лекарь прописал старику полный покой, и я остался за ним ухаживать. А потом Анхело понял, что просто не может без меня обходиться. Так я остался жить в его доме.
Старик очень боялся, что больше не сможет рисовать. Из-под его кисти больше не будут выходить великолепные картины, в углу которых стоит росчерк — «Анхело», — а это для него было равносильно смерти. Но однажды он придумал, как перехитрить смерть. «Эарен, сынок, — сказал он мне, — я научу тебя всему, что умею. Я постараюсь передать тебе свой дар, но ради этого ты должен стать мной. Если после моей смерти будут появляться картины, подписанные Анхело, и они будут столь же хороши, как и мои собственные, значит, я не умру целиком. Ты согласен стать мною?! Взять мое имя, мою подпись, мою судьбу? Я так мало успел в жизни, но ты… ты должен прославить мое имя!»
Конечно, я был согласен. Ради дара, о котором я мечтал, я был согласен на все.
Все оказалось не так просто, как я думал. Старик учил меня медитировать. Я принимал какие-то странные позы, и часами хранил неподвижность, произнося при этом непонятные слова. Я стоял на коленях под палящими лучами солнца и ходил босиком по речушке Льдинке, вода которой настолько холодна, что даже в жару сводит ноги, а по ее дну разбросаны острые камни. А главное — рисовал, рисовал, рисовал. Но из-под моей кисти не выходило ничего путного. Старик сжигал мои картины и говорил, что я бездарь. Иногда я думал, что он выжил из ума или просто издевается надо мной. Мои ноги распухли, мышцы болели, а в голове все время слышался какой-то шум. Но однажды мне показалось, что на наброске, который я только что закончил, на деревьях шевелятся листья, как от легкого дуновения ветерка. «Я схожу с ума, — решил я. — Надо бросить эту затею и бежать отсюда, как можно скорее!» Но тут я услышал голос Анхело: «У тебя получилось, сынок…»
— Что ты видишь? — спросил я срывающимся от волнения голосом.
— Это лес, живой лес, настоящий! Под этой работой ты можешь доставить мою подпись.
Я очень волновался, но моя рука не дрогнула, и подпись получилась один в один. Вечером Анхело умер. Он умер с улыбкой на устах. Я похоронил своего учителя и скорее вернулся к холстам и краскам. Я потерял счет времени и работал, как безумный, забывая есть и спать. Несколько седмиц я не выходил из мастерской. Наверное, я совсем ослаб. Что было, дальше, не помню. Дочка соседки нашла меня лежащим на полу, с зажатой в руке кистью. Кисть я держал так крепко, что ни ей, ни ее матери не» удалось вырвать ее из моей руки. Женщины вытащили меня на свежий воздух и отпоили парным молоком.
Я вернулся к жизни. Теперь мне нужно было исполнить долг перед моим учителем. Я обещал прославить его имя. Но у меня не было денег, у Анхело тоже ничего не было — только бедная мастерская, кисти и краски. Он был фанатиком, и даже не представлял, сколько стоят картины, вышедшие из-под его руки. Чтобы стать Анхело, мне нужно было уехать из города. Я взял картины и отвез их на рыночную площадь, в то место, где собирались любители искусств. Меня окружили коллекционеры и просто любители красивых необычных вещей. Я никогда не думал, что за картины мне предложат столько денег. Вскоре я стал богат и знаменит. А главное, никто не догадался, что это работы разных мастеров. Мои картины посчитали такими же великолепными, как и работы мастера. Я покинул Рамиш и отправился в столицу. Купил прекрасный светлый дом. Кисти мне теперь делают на заказ, а вещества для красок привозят самые лучшие, из Вендии и Кхитая. От заказов нет отбоя, мне присылают приглашения с просьбой написать их портрет самые богатые люди в Хайбории. Они согласны платить любые деньги. Я теперь сказочно богат и счастлив.
— Счастлив? Что-то по твоему лицу не скажешь, что ты находишься на вершине блаженства! — перебила его Соня.
— Творить — это великое счастье. Давать жизнь чему-то новому, разве может быть что-нибудь лучше?! Ты женщина, но у тебя никогда не было детей, поэтому ты не поймешь!
— Давать жизнь новому! — передразнила его Соня. — Да знаешь ли ты, что твои картины убивают?!
— Ты поняла, догадалась?! — На лице Анхело-Эарена отразился испуг. — Но как?.. Вначале я не знал этого. Что-то чувствовал, подозревал, но не знал наверняка Хотя сомнения зародились давно, Случайно я обнаружил, что засох молоденький клен, набросок которого я сделал, гуляя, по лесу, потом умер крошечный котенок — одна из моих лучших работ, позднее заболела маленькая девочка, позировавшая мне… Все это было не больше, чем совпадение. Со взрослыми натурщиками ничего не происходило… точнее происходило,
