ему ХЬ. В конце слов, если верить словарю Бильфельдта, мы можем указать всего одно слово с ФЬ — «верфь». На ХЬ, по его данным, не оканчивается ни одно русское слово.
Буквы Ц и Ч обозначают аффрикаты. Аффриката — сложный согласный звук, но не всякий, а лишь такой, который состоит как бы из двух согласных же звуков, образуемых при одном и том же общем положении органов речи. Чтобы произнести то, что выражала буква «пси» кириллицы, необходимо сначала сомкнуть губы для звука «п», затем разомкнуть и перевести их и язык в положение, необходимое для произнесения звука «с». Поэтому для русского языка «пс» не аффриката. Такое звукосочетание строится как бы в два приема, а аффриката — одноступенно.
А теперь произнесите «ц». При углубленном изучении «ц» тоже оказывается двухсоставным звуком — «т» плюс «с». Но оба элемента рождаются в одном и том же месте полости рта, при нахождении кончика языка у передних зубов. Не надо прекращать одно из положений, что-бы начать приведение органов речи к другому.
То же и со звуком «ч», только вторым составляющим здесь является не свистящее «с», а шипящее «ш».
Постоянно случается, что пары звуков, внешне очень похожие, появляются без их объединения в аффрикаты: «отсадить» — это одно: «воцариться» — совершенно другое; «отшуметь» — далеко не то же самое в фонетическом отношении, что «очуметь». В одних случаях перед нами некие звукосочетания, в других — вроде бы те же звуки, но уже спаянные в аффрикаты.
Русскому человеку, привыкшему слышать «ч» как единый и неделимый звук, разложение его на элементы представляется, пожалуй, даже какой-то схоластикой. Однако, встретясь с английским и итальянским звуком который мы воспроизводим как «дж» — jem — джем, мы по-первоначалу бываем убеждены, что в этом слове четыре звука, так как по-русски оно пишется в четыре буквы. Точно так же француз и немец считают, что в слове «чума» по меньшей мере шесть, а то и семь звуков: один его напишет — tchuma, а другой так и вовсе — tschuma.
В итальянском и английском языках есть своя аффриката «ч». Англичане изображают ее через две буквы — СН. Русскую фамилию Чернов они могут передать как Chernow. Итальянцы изобразят её ещё проще — Cernov, потому что услышат в нашей букве Ч один звук. А вот французам название города Черновцы досталось бы не без труда: им пришлось бы превращать его в Tchernovtsi…
Наше Ц происходит от кириллического «цы». Слово означало некогда наречие «разве», «или». «Еда есть пес цы луковый бес», то есть «обжорство — дело собачье или бесовское», — сказано в одном «Житии» XIII века. Но трудно теперь утверждать, что наименование буквы пошло отсюда. Вполне возможно, что, утомясь от измышления буквенных «значимых имен», наши предки к концу алфавита могли перейти и на более простой способ, как мы, называющие Ц — «це» и Ч — «че»…
Мы уже видели, что на Западе наше «ц» выражают комбинациями букв Т, S, Z. Так как некоторые из них могут нести в разных языках неодинаковую функцию, то и прочтение иных слов, если переходить «из языка в язык», может вызвать недоразумение. В Париже вывеска над магазином, где продают животных — Zoo, — читается привычно для нас «зоо». В Берлине же точно так написанные три буквы должны быть прочтены уже «цоо».
Но если ещё в Германии человек, в конце концов, будь он французом или русским, привыкает произносить это слово на тамошний лад, то сложнее получается, когда оно, изъятое из своей языковой среды, переносится без особых предупреждений в другую, чуждую. У писателя В. Шкловского есть книга лирической прозы, названная именем Берлинского зоопарка — «Zoo». Это заглавие крупными буквами печатается на обложке, но мне очень редко приходилось за последние полвека с момента выхода книги в свет слышать, чтобы кто-либо, кроме людей, бывавших в Германии или отлично знающих немецкий язык, называли её «цоо». Большинство говорит «зоо», а о французах уж и упоминать нечего…
Что до остальных европейских языков — польского, венгерского, чешского, — поинтересуйтесь сами в их словарях, как они расправляются графически с этими звуками. Не заглядывайте только в словарь финского языка. Ничего не найдете. И понятно: зачем финнам буквы С или Ц, если они таких звуков слыхом не слыхали?!
Кириллическая буква для звука «ч» выглядела как двурогий церковный подсвечник-дикирии — 
. Название её было «червь». Только не следует думать, что слово это означало «червяк»; в древнерусском и славянском языках «червь» — красная краска. Слово «червонное золото» означало, собственно, «красное золото».
У двух аффрикат «ц» и «ч» немало любопытных свойств. Во многих говорах русского языка они, например, смешиваются. В ряде мест России слово «чёрт» произносится как «цорт», в других местах вместе «церковь» говорят «черква». Бывает, что одни и те же говорящие одновременно и «цокают» и «чокают». Иногда этот парадокс объясняется сознанием «неправильности» собственной речи: «цокающий» как бы перехватывает через край в стремлении избавиться от «цоканья» и начинает «чокать» там, где это явно противопоказано.
Аффрикаты эти близки друг другу. Но в то же время в них много противоположного.
«Ц» всегда звучит по-русски как твердый согласный. Слово «цилиндр» мы выговариваем как «цылиндр».
А «ч» у нас не бывает твердым. Какие бы звуки ни следовали за ним, он звучит как «тшь», а не как «тш». Даже набрав «для убедительности», как было сказано у одного юмориста, слово «жирный» жирным шрифтом, а слово «черный» — черным шрифтом, вы не заставили бы читателя прочесть тут твердое «ч» и мягкое «ж»,
«Э, нет! — может сказать мне читатель дотошный и упрямый. — А как же такие слова, как «дочь», «печь», «ночь»? Мы пишем «ночь» и рядом «мяч»? Есть же разница?»
Нет разницы! Ь после Ч является пережитком, рудиментом тех времен, когда слова эти звучали с гласным неполного образования вслед за «ч». Ь, вставший на его место, мы храним теперь лишь как знак, что данные существительные являются именами женского рода.
Буквы Ч и звука «ч» греки не знали. Нет специального знака для «ч» и в латинских азбуках европейских языков. Его функции поручают другим буквам, буквам с разными значками или буквосочетаниям. Вот маленькая табличка, в
