средства следовало давно куда-нибудь вложить. В какой-нибудь бизнес. Так почему не в учреждение банка? Сибирский промышленный банк. Звучит?
С другой стороны, у меня образуется масса интересов в таких областях, где мне, как госчиновнику делать как бы ничего нельзя. Ладно – угольные копи. Там хитрый Нестеровский что-нибудь придумает, и нашего с ним участия – минимум. А моего и тем более. А Томский речной порт? А металлургический комбинат? Железная дорога, пуще того! Это совсем другие обороты, совсем другая мера присутствия. Там все на виду будет, все открыто. Найдутся ведь доброжелатели, подскажут заинтересованным лицам – дескать, купил, аспид, всю губернию. Давит честных обывателей, продыху не дает. Пользуется служебным положением! Оно мне надо? У меня планов – лет на сто вперед, и нет никакого желания на пустяках спалиться перед, так сказать, вышестоящим начальством.
А вот если между мной и кучей весьма капиталоемких предприятий встанет финансовый институт – тут все честно. Тут не подкопаешься. Владею частью акций банка? Ну, так Бог сподобил. Владеть в нашей империи испокон веков не возбранялось. Заводы строю?! Извините. Какие такие заводы? Это все банк, а я, Высочайшим рескриптом, начальствовать тут поставленный, любому предприятию, о пользе России радеющему, помогать обязан. Вы другого мнения? Уж не враг ли вы государю императору и Святой Руси? А не бунтовщик ли?
Выходит, и с этой точки зрения предложение Асташева меня устраивало. Только вот сам Иван Дмитиевич в компаньонах не устраивал. Опасный он человек. Его 'крышу' при дворе мы с Герочкой так вычислить и не смогли. И чего он добивается, втягивая меня в совместный бизнес – тоже. Разделить риски? Ха-ха три раза! Какие риски? В Сибири банковских структур, как при советской власти. Один ни шатко ни валко трепыхающийся общественный банк на всю огромную губернию. Его векселям уже нигде, кроме Томска веры нет. В отчетности черт ногу сломит. Тецков, став городским головой, и получив 'в нагрузку' попечение за Сибирским Банком, только-только в хитросплетениях бессистемного разворовывания фондов пробует разобраться.
Появись именно теперь, на непаханом поле, еще одна кредитная контора – успех гарантирован. Нужно только юристов грамотных, и злых да недоверчивых менеджеров. Чтоб не стеснялись мануфактуры и прииски отбирать у нерадивых плательщиков.
Да и побоятся Асташева местные купцы обманывать. Репутация у него такая… жесткая. Нашего Ивана Дмитриевича и всесильный глава Третьего отделения, барон Бенкендорф тронуть не рискнул в свое время. А людишки попроще, вроде купчин, или меня, например, могут и головы лишиться…
И в то, что Асташев не в состоянии из оборота миллиончик выдернуть – тоже не верю. Миша Карбышев с Варешкой во мнениях сошлись. Даже имеющиеся в распоряжении томского миллионщика предприятия тянули никак не меньше чем на десять, а то и одиннадцать миллионов серебром. Неужто, у хитромудрого золотопромышленника резервного фонда не имеется? Процентов в пять-десять от общего капитала!
Но ведь написать не поленился. Сидорова этого, красноярского богатея – этого уже скорее всего 'прицепом' тянет. Попался под руку, вычислил, что мне этот энтузиаст интересен может оказаться, вот и привлек. И в отговорки желанием Вениамина – единственного сына и наследника, тоже не выглядели слишком уж… честными.
Нет, товарищ, почти брат, Герман! Чего-то совсем другого хочет от меня коварный 'иезуит' Асташев. И есть у меня подозрение, что даже совсем и не денег…
Но, если я прав окажусь, если совсем к другому Иван, свет Дмитрич, меня подвести желание имеет, так все с ног на голову перевернуться может. Так все вывернется, что банк этот всего-навсего авансом его для меня подношения по случаю Святого Рождества обернется. Потому, что если надумал золотопромышленник через нас, через мою семью, сына в высший свет Санкт-Петербурга вывести, прежде совместным делом связав, так это ему куда дороже встанет.
Почему, Герочка, его крыша в свет не выведет? Почем я знаю? Видимо, не может. Видимо… Блин горелый, Гера! Ты гений! Не может, только по одной причине! Крыша его – из царской семьи. Невместно великим князьям! Даже за огромные деньги! Худороден Асташев и имя его к западу от Уральского хребта не известно. Чай не Строганов и не Демидов…
Ну, будем считать, что эта загадка решена. Загадочный 'папа' рано или поздно сам проявится, и уж со мной, потомственным дворянином, сыном достаточно именитого в столице отца, поди, пообщаться не погнушается. Такие связи и мне пригодятся…
Подвожу итог – участвую. Пусть будет банк. Тем более что Асташев, как я понял, намекал на Гинтара в роли управляющего. Тут я обеими руками – за…
Блин, речка Еланда, приток Чумыша, оказалась коварнее чем, кажется. Вроде наезженный телегами брод, а нашлась, едрешкин корень, промоина, в которую по закону подлости, попали именно мы с Принцессой. Был бы я более опытным кавалеристом, или хотя бы не занимался чтением писем и их обдумыванием прямо на ходу, может Бог бы и миловал. А так, пришлось мне, изображая мешок с тряпьем, плюхаться в грязную, взбаламученную десятками копыт, воду.
Так вот и вышло, что в Еландинскую деревню въехал я мокрым, грязным и обиженным на весь свет. Лошадка прихрамывала, но опытные коноводы переломов у симулянтки, благодаренье Господне, не нашли. У брода сушиться не стали – первые хаты селения начинались в полуверсте.
Потом уже, в доме старосты, вместе со всей семьей выселенного на время ночевать на сеновал, отмытый и переодетый в чистую сухую одежду, сытый и принявший грамм тридцать для подогрева иммунитета, потянул из сумки призывно торчащий уголок следующего послания. Как быстро выяснилось – от председателя губернского правления, статского советника, Павла Ивановича Фризеля.
А решился, как бы вице-губернатор, меня побеспокоить по причине весьма занимающей этого, в общем-то – неглупого и доброго человека. Дело в том, что в ноябре подходило время, когда губернаторы всех российских регионов должны были отправить в министерство так называемый годовой 'всеподданнейший отчет о состоянии губернии и управления ею'. И это, по словам самого моего верного помощника – Герки Лерхе – вовсе не отписка. В сей труд, создаваемый, кстати сказать, чуть ли не всеми чиновниками правления на протяжении двух, а то и трех месяцев, входило аж шестнадцать обязательных к освещению пунктов. Двумя из которых, никто кроме собственно губернатора заняться больше не мог.
Остальные, четырнадцать позиций этой бюрократической Камасутры, с точки зрения человека из двадцать первого века, звучали как-то… не серьезно, что ли. 'Движение народонаселения в губернии' и 'Состояние урожая и вообще средств народного продовольствия' – еще ничего. Хотя бы понятно зачем. А 'Состояние народного здравия' – в каких величинах оценивается? Очень уж на среднюю температуру по больнице смахивает. 'Состояние народной нравственности, умножение или уменьшение числа преступлений, роды их, особенные сопровождавшие их обстоятельства, когда они заслуживают и особенного внимания, охранение общественного спокойствия и благочиния' – дурдом на выезде! Я думал после Петра в Кунсткамеру уродцев больше не собирают. 'Устройство и порядок управления' – а что? Где-то в стране от как-то отличается? 'Состояние городов и доходов их', 'Учреждение новых городов, посадов, местечек, селений, ярмарок и торгов', — ладно, согласен. Нужно для логистики. 'Устройство дорог и переправ' – О! Тут мне точно есть чего сообщить уважаемому министру, как и в отношении следующего пункта отчета – 'Состояние разных ветвей хозяйства и промышленности'. 'Определение повинностей, натуральных и денежных' и 'Состояние недоимок' – это скорее по финансовому ведомству. Причем здесь губернское правление? 'Состояние богоугодных заведений и особенные в течение того года подвиги благотворения' – повод подмазать царской милостью нужных купчин? 'Состояние учебных заведений, казенных и частных, и вообще средства обучения в губернии' – мрак и ужас. Не совру, если скажу, что девяносто процентов населения губернии неграмотны совершенно. Из оставшихся десяти – половина умеет только накарябать свою подпись под документом. 'Замечательные чрезвычайные происшествия в течение года' – пожар вот у нас случился. Замечательный, едрешкин корень.
Последние два пункта этой цирковой программки – 'Разные сведения и замечания' и 'Общие виды и предположения', по мнению моего внутричерепного эксперта, должны были заключать в себе мои, губернаторские, замечания и предложения по всестороннему улучшению всего на свете в губернии. Ну и выводы к сведениям из предыдущих четырнадцати позициям.
И, что самое главное, Гера утверждал, что Александр II обязательно станет все это… гм… читать. Нут, ну сейчас-то точно станет. Внимание я к себе привлек – будь здоров. Не удивлюсь, если навстречу моему
