доказательство того, что он нисколько не стесняется, начал:
– Сказать правду…
– Не говорите правды, – прервал его Тигг, опять осклабившись, – она очень похожа на обман. Совершенно очарованный, Джонас начал снова:
– Короче говоря, суть в том…
– Лучше, – пробормотал Тигг, – много лучше!
– …что две или три старые компании, когда я имел с ними дело, то есть я хочу сказать – раньше имел, доставили мне много неприятностей. Они выдумывали всякие возражения, для чего не было оснований, и задавали вопросы, каких не вправе были задавать, и вообще слишком важничали, на мой взгляд.
Делая это замечание, он опустил глаза и с любопытством посмотрел на ковер. Мистер Тигг с любопытством посмотрел на него. Он так долго молчал, что Монтегю пришел ему на выручку и сказал самым любезным своим тоном:
– Выпейте стакан вина.
– Нет, нет, – возразил Джонас, хитро покачивая головой, – ни в коем случае, спасибо. Ни капли вина за делом. Для вас это очень хорошо, а для меня не годится.
– Какой вы опытный человек, мистер Чезлвит! – сказал Тигг, откинувшись на спинку кресла и поглядывая на него полузакрытыми глазами.
Джонас опять покачал головой, словно говоря: «Ваша правда», и продолжал игриво:
– Не такой уж опытный все-таки, потому что взял да и женился. Вы скажете, что тут я дал маху. Может быть! Тем более что она совсем молодая. Но ведь никогда не знаешь, что может случиться с этими женщинами, вот я и подумываю, не застраховать ли ее жизнь. Это, знаете ли, просто справедливо, чтобы человек запасся утешением на случай такой потери.
– Если только что-нибудь может утешить в таких печальных обстоятельствах, – пробормотал Тигг, все так же полузакрыв глаза.
– Совершенно верно, – ответил Джонас, – если только что-нибудь может утешить. Так вот, предположим, что я это сделаю у вас, – так, чтобы было недорого и без хлопот и чтобы не беспокоить ее; мне бы этого очень не хотелось, а то у женщин есть такое обыкновение: только заговори с ней на этот счет, она сейчас вообразит, что тут же ей и помереть.
– Вот именно, – отозвался Тигг, целуя кончики пальцев в честь женского пола. – Вы совершенно правы. Милые, непостоянные, невинные простушки!
– Ну вот, поэтому, знаете ли, – продолжал Джонас, – и потому что меня обидели в других местах, я был бы не прочь поддержать вашу Компанию. Но я хочу знать, какое обеспечение вы можете предоставить. Говоря по…
– Только не по правде! – воскликнул Тигг, поднимая блистающую перстнями руку. – Не употребляйте таких выражений, прошу вас, они хороши для воскресной школы!
– Короче говоря, – поправился Джонас, – короче говоря, какое имеется обеспечение?
– Основной капитал, уважаемый, – ответил Тигг, листая бумаги на столе, – в настоящее время составляет…
– Ну, по части основного капитала я, знаете ли, собаку съел, – прервал его Джонас.
– Вот как? – сказал Тигг, вдруг останавливаясь.
– Ну еще бы.
Тигг отложил бумаги в сторону и, придвинувшись поближе к Джонасу, сказал ему на ухо:
– Я знаю, все знаю. Взгляните на меня!
Не в привычках Джонаса было глядеть прямо на кого бы то ни было, но, исполняя эту просьбу, он постарался вглядеться как следует в черты председателя. Председатель отодвинулся немного назад, чтобы Джонасу было удобнее его разглядывать.
– Узнаете? – спросил Тигг, поднимая брови. – Припоминаете? Вы видели меня прежде?
– Как же, мне показалось, когда я вошел, будто я помню ваше лицо, – сказал Джонас, пристально глядя на него, – только вот не могу сообразить, где я вас видел. Нет, даже и теперь не могу. Не на улице?
– Не в гостиной ли у Пекснифа? – сказал Тигг.
– В гостиной у Пекснифа! – эхом откликнулся Джонас, с трудом переводя дыхание. – Уж не тогда ли…
– Вот именно, – подтвердил Тигг, – когда там было такое прелестное и очаровательное семейное собрание, на котором присутствовали и вы с вашим уважаемым батюшкой.
– Ну, его вы оставьте, – сказал Джонас. – Он умер, и дело с концом.
– Умер, неужели? – воскликнул Тигг. – Почтенный старик! Так он умер? Вы очень на него похожи.
Джонас принял этот комплимент отнюдь не благосклонно; быть может оттого, что был далеко не лестного мнения о наружности своего покойного родителя; быть может оттого, что не находил причины радоваться, узнав о тождестве Монтегю и Тигга. Монтегю это заметил и, фамильярно похлопав его по рукаву, подозвал к окну. С этой минуты жизнерадостность и веселость мистера Монтегю стали поистине замечательными.
– Как вы находите, переменился я сколько-нибудь с тех пор? – спросил он. – Скажите откровенно.
Джонас посмотрел пристально на его жилет и перстни и ответил:
– Порядком, знаете ли!
– Ходил я тогда в отрепьях? – спросил Монтегю. – И еще в каких! – ответил Джонас. Мистер Монтегю указал на улицу, где Бейли дожидался его с кабриолетом.
– Богатый выезд, можно сказать шикарный. А знаете вы, чей он?
– Нет.
– Мой. Нравится вам эта обстановка?
– Она, должно быть, стоила уйму денег, – заметил Джонас.
– Вы правы. Тоже моя. Почему бы вам, – он прошептал это слегка подтолкнув его локтем, – почему бы вам не получать страховые взносы, вместо того чтобы платить их? Такому человеку, как вы, это было бы в самый раз. – Идите к нам!
Джонас воззрился на него в изумлении.
– Правда, людная улица? – спросил Монтегю, обращая его внимание на уличную толпу.
– Очень, – сказал Джонас, бросив на нее быстрый взгляд и снова воззрившись на Тигга.
– Существует печатная статистика, – продолжал его собеседник, – которая скажет вам совершенно точно, сколько людей проходит за день по этой улице. А я могу вам сказать, сколько из них зайдет сюда только потому, что контора случайно попалась им на глаза, хотя они знают о ней ровно столько же, сколько о египетских пирамидах. Ха-ха! Идите к нам. Мы с вас недорого возьмем.
Джонас смотрел на него все пристальнее и пристальнее.
– Я могу вам сказать, – шепнул Тигг ему на ухо, – сколько из них купят пожизненную ренту, сколько застрахуются, понесут нам свои деньги, на сотни ладов будут навязывать их нам, верить нам, как Монетному двору, зная о нас не больше, чем вы знаете о метельщике на углу, – даже и того меньше. Ха-ха!
Лицо Джонаса медленно расплылось в улыбку.
– Да, – сказал Монтегю, игриво толкнув его в грудь, – нам вас не провести, хитрец вы этакий, иначе я не стал бы вам ничего говорить. Приходите завтра обедать ко мне на Пэлл-Мэлл!
– Ну что ж, – сказал Джонас.
– Отлично! – воскликнул Монтегю. – Погодите минутку. Возьмите с собой эти бумаги и просмотрите их. Вот видите, – продолжал он, захватывая со стола какие-то печатные бланки, – господин Б., мелкий торговец, конторщик, пастор, актер, литератор – что хотите, словом, самая заурядная личность.
– Да, – сказал Джонас, жадно заглядывая ему через плечо. – Ну?
– Б. ищет занять, скажем, пятьдесят или сто фунтов, может быть больше – неважно. Б. предлагает двух поручителей. Б. дают в долг. Поручители подписывают обязательство. Б. страхует свою жизнь на сумму вдвое большую, чем сумма его долга, и приводит страховаться двух приятелей – в виде благодарности обществу. Ха-ха-ха! Ведь неплохая мысль?
– Ей-богу, превосходная! – отозвался Джонас. – А он так и сделает, это верно?
– Сделает! – повторил председатель. – Б. приходится туго, любезный, он сделает все что угодно. Как же вы не видите? Это и есть моя мысль.
