Савелия. Тот снял рюкзак и жестом приказал своим сопровождающим сделать то же самое. Те немедленно последовали его примеру, освободились от лишнего груза, оставив лишь необходимое оружие. Оказавшись рядом со старым проводником, Савелий так же осторожно раздвинул колючие ветки кустарника.
Террористов было шестеро: четверо мужчин и две женщины. В небрежных позах они сидели или полулежали на камнях, положив автоматы на колени или возле себя. Женщины, худые и усталые, держались в стороне. Они склонили головы друг к другу и тихо беседовали. Мужчины курили, почесывали густые черные бороды, смотрели на небо и молчали. Иногда кто?то из них произносил пару слов, поглядывая на женщин, и тогда все вместе тихо смеялись. Все были одеты в камуфляжное обмундирование уже знакомой Савелию натовской расцветки.
Савелий понимал, что за внешней беспечностью охранения кроется напряженное ожидание. Когда непод алеку вспорхнул удод, все разом встрепенулись и вскинули оружие наизготовку. Только когда шумное порхание крыльев смолкло и других звуков не последовало, охрана успокоилась.
Напряженно размышляя, Бешеный пришел к выводу, что медлить нельзя. В любой момент кто?то из террористов мог ненароком почувствовать постороннее присутствие. А то и нервы у кого?то сдадут и тот откроет огонь для профилактики.
Четверо против шести — неравный счет. Только вот как ликвидировать противника бесшумно? Словно догадываясь о мыслях Бешеного, на помощь пришел старый Мустафа.
Он подмигнул Савелию, расстегивая куртку. Под ней обнаружился маленький арсенал опытного спецназовца: несколько ножей, особым образом укрепленных на широком кожаном поясе. Старый Мустафа осторожно тронул Савелия за плечо. Другой рукой он указал на скалу, немного в стороне от боевиков. Бешеный понимающе кивнул. Он обернулся к Мамуке и Элгуджи. Те уже успели примкнуть штыки к автоматным стволам и с нетерпением ждали команды «к бою».
Осторожно ступая по каменистой почве, Савелий приблизился к скале. Здесь он замер, стараясь настроиться на мысли бандитов. Поразительно, но он не смог «нащупать» ничего! В мозгах террористов мелькали изображения огромных блюд плова и жареной баранины, затем — толстая книга с золотым обрезом и невероятное количество задастых голых баб, которыми овладевали те же бородатые мужики, причем исключительно в задний проход. Бабы при этом визжали от восторга и громко пели.
В головах у женщин–террористок не было вообще ничего. Изредка мелькали изображения мужчин, словно с семейных фотографий. Вероятно, погибшие мужья или братья, за смерть которых они собирались мстить. Но у одной он «прочел» в сознании и картину отрезанной головы молоденького русского солдата.
«Это ваше последнее зверство: больше вам никому не удастся причинить зло!» — мстительно подумал Савелий.
Затем, набрав полную пригоршню камней, он широко размахнулся и бросил их как можно дальше в сторону. Ударившись о скалу, камни отскочили и с шумом посыпались в кусты рядом с бандитами.
Террористы вскочили, женщины среагировали первыми. Одна из них, вероятно, возглавляла охранение их заставы. Она резко выкрикнула пару фраз и вместе со своей товаркой бросилась к скале. Остальные похватали автоматы и стали напряженно всматриваться в окружающую местность. Когда женщины, держа оружие наготове, приблизились к скале, Бешеный с натугой навалился на огромный камень, чудом державшийся на самом краю.
Он молился, чтобы камень свалился быстро. Мускулы напряглись, на руках вспухли вены. Камень покачнулся, завис, балансируя на краю обрыва и словно выжидая нужного момента, и с невероятным шумом рухнул, похоронив под собой обеих женщин.
Они умерли мгновенно, раздавленные махиной весом едва ли не с тонну, так и не позволив ни одной из них воплотить в жизнь план мести.
Спускаясь со скалы, перепрыгивая с камня на камень, Савелий думал о том, что сегодня он спас не один десяток душ мирных российских и зарубежных граждан. Женщин ему не было жаль. Террорист не только не имеет национальности, он не имеет и пола.
Взгляд Савелия успел поймать тот момент, когда Мустафа выхватил из?за пояса два ножа, один за другим, и неуловимым глазу движением метнул их прямо в грудь двум террористам. Те даже не успели сообразить, В чем дело. Один выронил автомат, схватился за нож, выдернул его из груди и непонимающе уставился на хлещущий из глубокой раны фонтан крови. Он умер еще до того, как беззвучно осел на землю.
Второму нож угодил в шею, чуть ниже затылка. Бородач бросил оружие и завертелся на месте как ужаленный. Поскользнулся и упал на спину, причем падение пришлось точно на нож. Острое лезвие прошло насквозь, и блестящий металлический кончик торчал из кадыка.
Третий бандит изготовился было для стрельбы, да второпях не успел опустить рычажок предохранителя. Этой секундной оплошности хватило на то, чтобы Мамука успел вскинуть вверх свой автомат и с силой швырнуть его в террориста. Штык, утяжеленный весом оружия, с хрустом пробил грудь бандита и вошел в сердце. Бородач, здоровенный малый с зеленой повязкой на лбу, каким?то чудом устоял на ногах. Даже успел схватиться за ствол руками, но тут же умер, так и не сумев выдернуть штык из своего тела. Бандит потерял равновесие и завалился. Автомат уперся в громадный камень, и террорист замер, согнувшись над землей, словно читая молитву.
Удивительная штука произошла с четвертым террористом. Увидев направленный на него автомат Элгуджи, он мгновенно обделался и поднял руки. Элгуджи не торопясь подошел ближе, принюхался, скривился и зло выкрикнул:
Ах ты засранец–арабец!
После чего ударил его прикладом в горло. Араб кулем рухнул на землю и некоторое время бился в конвульсиях, хрипя и протягивая руки к Элгуджи, умоляя о помощи.
— Что, бумажку просишь, да? Может, тебе и жопу еще подтереть? — Элгуджи брезгливо плюнул и пошел прочь, не дожидаясь, пока араб окончательно захлебнется своей собственной кровью и замрет, изогнувшись так, что коснется земли только пятками и затылком…
Дед, расскажи, кто тебя научил так ножиком орудовать? — восхищенно поинтересовался Мамука, выдергивая автомат из тела террориста. — Прямо как в цирке, ей–богу!
Когда в армии служил, попал в спецназ. — Мустафа собрал ножи и сейчас сидел на камне, по очереди вытирая лезвия пучком травы.
В спецназе? Ничего себе! — с восхищением воскликнул Элгуджи.
Потом — десантное училище, затем лейтенант и командир разведроты, — продолжал Мустафа спокойно, словно не заметив восхищения. — Тут стукнул шестьдесят восьмой год, и нас всех, без разговоров, направили в Чехословакию. Так сказать, на защиту идеалов коммунизма. — Старый Мустафа улыбнулся и засунул ножи обратно за ремень. — Как приехали, так прямо на вокзале нам приказали стрелять по демонстрантам. Тут?то меня словно кто в сердце стукнул. Режьте, говорю, меня на части, но по мирным людям стрелять ни за что не буду. Меня тут же связали — и под трибунал. Один из членов трибунала предложил меня к стенке поставить, но другие запротестовали.
Пожалели, что ли? —полюбопытствовал Мамука.
Не потому, что я им понравился или что они были на моей стороне, — серьезно пояснил старый Мустафа. — Нет. Сказали, если его в расход пустим, то признаем, что не социализм защищаем, а войну ведем с простыми жителями. Тогда меня быстренько разжаловали и отправили в колонию на семь лет, в какую?то казахстанскую дыру. Через пять лет амнистировали, и я вернулся, чтобы принять лес от отца… — Старый Мустафа тяжело вздохнул. — Только опоздал я: Аллах его уже к себе призвал. И остался я здесь лесником…
По совету Савелия всех бандитов усадили в разных позах, прислонив к камням. На тот случай, если кто?то с другого поста решит посмотреть на них в бинокль то увидит: сидят их соратники и мирно разговаривают.
Затем двинулись в путь.
Пока наши герои продвигаются к базе террористов, вернемся к Рокотову–младшему, который, получив важнейшую информацию от матери убитого Вадима и от Джулии, быстро связал все воедино и принял решение немедленно отправиться к месту возможного нахождения нефтяного магната, то есть в Панкисское ущелье…
