— И что?
— А то, что он учился летать…
— Точно! — Рик хлопнул себя по лбу. — Отправили лекции читать, а он попросился в авиацию… Пров! — Рик схватил руку мажордома и потряс. — Спасибо!
— Дай ему бог! — Пров перекрестился.
Рик кивнул и выбежал из дома. Спустя полчаса его пролетка остановилась на полигоне. Там ее ждали. При виде экипажа строй новобранцев вытянулся и замер.
— Господин подпоручик! — подлетел с рапортом унтер-офицер. — Взвод к занятиям готов!
— За мной! — скомандовал Рик.
Слыша за собой топот сапог, он первым подбежал к болоту, прыгнул в озерцо и по грудь в мутной жиже перебрался на другой берег. Оглянувшись, увидел: взвод нерешительно топчется на противоположном берегу.
— Вперед, мать вашу! — заорал Рик. — Танки грязи не боятся!..
Зубов влетел в штаб округа и побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Часовой на втором этаже при виде офицера с полковничьими погонами сделал на караул, но Зубов этого не заметил. Адъютант в приемной командующего вскочил из-за стола.
— Прикажете доложить?
Зубов отмахнулся и схватился за дверную ручку. Люди, бывшие в кабинете, оглянулись на вошедшего. Зубов подлетел к высокому, одетому в синий комбинезон и сапоги.
— Илья!
Они обнялись.
— Живой!
— Не похоже? — Илья так сжал жандарма в объятиях, что тот охнул.
— Задавишь!
Илья разжал руки. Зубов отступил.
— Каким образом?
— Сел в самолет и прилетел.
— Позволь я! — Ливенцов подошел и встал рядом с Ильей. — Утром мне позвонили из станицы: у штаба отряда приземлился самолет с красными звездами на крыльях. Пилот потребовал встречи с командиром…
— Я не знал, что Гордея перевели! — добавил Илья.
— Не перевели, а повысили! — поправил Зубов. — Начальник пограничного округа!
— И подполковник!
— Войсковой старшина! У пограничников казачьи звания.
— Тебя в звании повысили!
Зубов развел руками.
— С новым командиром отряда Илья разговаривать отказался, — нетерпеливо вмешался Ливенцов, — его едва не арестовали.
— Пусть бы попробовали! — усмехнулся Илья.
— К счастью, его знают в лицо. Позвонили мне, а я выслал машину. После чего перезвонил тебе. Вы приехали почти одновременно.
— Я гнал поезд на всех парах! — сказал Зубов. — Но как вышло?
— Просто! — сказал Илья. — Нас перевели в авиацию.
— Читал! — сказал Зубов.
— Чинили моторы. Это громко сказано «чинили». М-11 — надежный движок, просто дураков не любит. К тому же пилоты у них еще те. Дергают за высотный корректор, а потом с претензией к механику — мотор глохнет! Один такой взлетел и вернулся — весь в соплях от злости. Пока он обедал, мы с Антоном сели и улетели.
— Антоном? — Зубов повернулся ко второму человеку в синем комбинезоне. — Тот самый Лапин?
— Именно! — подтвердил Илья. — Антон Витальевич. Он из моего мира, доброволец. Заменит меня в случае чего.
Зубов внимательно посмотрел на Антона. Тот смутился и опустил взор.
— Есть еще третий! — сказал Ливенцов. — В караулке сидит.
— Часовой! — пояснил Илья. — Выставили у самолета. Я его слегка приложил, затем связал и засунул в гаргрот.
— Зачем?
— Расстреляют же дурака!
— Ты неисправим! — вздохнул Зубов. — Это же враг!
— Для тебя, может, и так, а для меня — обыкновенный пацан. Детдомовец, белый хлеб по большим праздникам ел. Руку мне жал, которой товарищ Курочкин касался, про пирожные спрашивал — он их никогда не пробовал. Я обещал угостить. Найдутся здесь пирожные?
— Я распоряжусь! — сказал Ливенцов.
— И отдайте его мне! — сказал Илья. — Вины за ним никакой — через границу провезли силой. Возвращаться в Союз ему нельзя — расстреляют. Я поручу Прову пристроить: паренек вроде сапожник.
— Жалеешь ты коммунистов! — съязвил Зубов.
— Какие они коммунисты! — отмахнулся Илья. — Дураки лопоухие! В основе идеологии — «Краткий курс истории ВКП(б)». Все, что после смерти Сталина, — отступление от идеалов и ревизионизм. Надеются: у СССР не получилось, так у них выйдет. Будто другие не пробовали! Но не все такие. Твой коллега весьма не прост. Помог мне бежать.
— Семенихин?
— Именно! Подсказал написать письмо о переводе в авиацию — знал, что я умею летать. Это дал. — Илья достал из кармана «глок». — Пистолет мой, но его изъяли. Родион вернул с надписью: чтобы не отобрали. Прав оказался.
Зубов взял оружие, разглядел гравировку.
— Подаришь?
— Счас! Самому нужен!
— Я пошутил!
— Знаем мы ваши шутки! — Илья спрятал пистолет.
— Почему Семенихин помог?
— Он что-то задумал. Говорил намеками, но понятно. Слова сказал, как Ливенцов когда-то. Не важно, кто у власти, главное, чтоб людям хорошо. Не удивился, когда я вспомнил, что и ты думаешь так же. Полагаю, он хотел, чтоб я это передал.
— Предлагает переговоры?
— Нет. Однако намекнул: если война пойдет не так…
— Значит, война?
— Очень скоро. Мы тут начали…
— Прошу к карте! — пригласил Ливенцов.
Карта покрывала крышку стола командующего. Илья взял карандаш.
— Я здесь полетал немного, — сказал, показывая на карте. — Горючего хватало, куда спешить? На крыльях звезды, очхи шапками машут. Смотрите! Здесь, здесь и здесь идет сосредоточение. Пехота, обозы, артиллерия, в том числе тяжелая. Я снижался — калибры от трех дюймов и выше. Тяга, естественно, конная, но встречались грузовики. Кавалерии не видел.
— Ей здесь не развернуться! — заметил Ливенцов.
— Разумеется! Рассмотрим диспозицию. Материк Нового Света по форме напоминает песочные часы. Сухопутная граница между Союзом и Новой Россией проходит в узкой части, как раз посередине. Так сложилось исторически, что и понятно: узкий проход легче оборонять. Местность здесь гористая, большей частью непроходимая. Немногочисленные долины легко заблокировать — достаточно создать укрепленные районы. Новой Россией это сделано. Для прорыва укрепленных линий кавалерия не годится. Тогда зачем
