Я едва не засмеялся: что и требовалось доказать!
— Князев! — выкрикнул третий.
Я удивился: кто-то не поленился вписать. Наверняка из веев. Тем хуже для Гордея: Верховным правителем ему не быть!
— Князев! — сказал четвертый.
— Князев! — подтвердил пятый.
— Князев! — Шестой положил бюллетень в центр стола на предыдущие пять.
— Князев! Князев!..
Стопка в центре росла, два листка по сторонам лежали сиротливо.
Я бросил взгляд на Ливенцова с Семенихиным. Главы делегаций улыбались, рядом отирался сияющий Зубов. Я встал и вышел. В фойе достал из кармана коробку папирос, с третьей попытки прикурил. Горький дым обжег небо. Меня развели — и как последнего лоха!
— Илья?
В фойе выскочил Зубов. Следом поспешали Ливенцов с Семенихиным. Лица у них были встревоженными. Они подошли и встали, молча глядя на меня.
— Вы!.. — Я не находил слов. — Предатели! Сговорились за моей спиной! Даже не спросили!
— Ты б отказался! — поспешил Зубов. — Царем — и то не захотел!
— У нас не было выбора, — сказал Ливенцов. — Ты единственный, кого примут оба народа.
— О другом вы подумали?! — закричал я. — Мне тридцать лет! В таком возрасте не правят странами! Я человек из другого мира, здесь всего второй год! Я не знаю о Новом Свете десятой доли того, что знает любой школьник! Какой из меня правитель?
— Справишься! — успокоил Зубов.
— Шли бы вы!
— Может, прекратишь истерику? — спросил Семенихин. — Выгляни в окно! Вокруг театра толпа, она ждет результата выборов. Что случится, если правителем объявят меня? Нас всех разнесут! Ни один вей не подчинится очхи! В свою очередь очхи не подчинятся вею. Нам опять воевать? Ты этого хочешь?
Я не нашелся что ответить.
— Ты необычный человек, Илья! — продолжил Семенихин. — Возможно, в России из таких, как ты, заборы городят, но здесь это бросается в глаза. Ты смел, умен, находчив, образован, в то же время скромен и добр. Это уживается в тебе неизъяснимым образом. Ты умеешь завоевывать сердца людей. Мои депутаты в тебя разве что не влюблены, а поначалу косились: ты воевал против Союза. Часть депутатов-веев была против: тебя считали сыном царя. Им сказали, кто ты на самом деле. После того как они узнали, что человек из другого мира лил кровь за их страну… И я, и Гордей, и Яков — каждый из нас хотел бы стать Верховным правителем, но не получится: депутаты хотят только тебя. Есть еще обстоятельство. Никто из нас не знает, как сделать Новый Свет другим. Ты сумеешь. Сорок миллионов людей вручают тебе свои судьбы! Ты готов наплевать на них из-за глупого каприза?
— Демагог! — сказал я. — Интриган! Думаешь, что и впредь станешь плести заговоры? Первым же указом упраздню твой наркомат! А тебя самого направлю на сельское хозяйство. Посмотрю, как справишься!
К моему удивлению, Семенихин не огорчился. Более того, ухмыльнулся.
— Ты! — Я повернулся к Зубову.
— Я не понимаю в сельском хозяйстве! — поспешил он.
— Возглавишь министерство внутренних дел! Корпус жандармов отныне распущен! За ненадобностью. Достаточно полиции!
Зубов поклонился.
— Чем займусь я? — улыбнулся Ливенцов.
— Кому-то надо руководить тем сборищем! — Я махнул рукой в сторону зала.
— Вот и славно! — резюмировал Семенихин. — Портфели поделили, отношения выяснили. Идем к людям! Ждут!
Я бросил окурок в урну и пошел вперед. Они двигались, отступив на шаг. В театре стоял шум, с моим появлением он утих. Я подошел к краю сцены. Зал встал.
— Мне, верно, нужно благодарить за доверие, — сказал я. — Только я не нахожу слов. Скажу их позже. Пока же завершу начатое. Повестка дня исчерпана, и как председатель Учредительного собрания Союзного государства объявляю его закрытым! Спасибо всем!
— Вот и поблагодарил! — выкрикнули в зале.
Депутаты засмеялись.
— Если б вы знали! — вздохнул я, но меня не расслышали: депутаты, толкаясь, лезли на сцену. Веи с очхи вперемешку, и намерения на их лицах читались одинаковые…
25
В динамике пикнуло.
— Союзное время — десять часов! — сообщил диктор. — Передаем новости.
Александра села и приготовилась слушать.
— Государственный банк Союзного государства объявляет о выпуске новых банкнот. Они имеют достоинство: один, три, пять, десять, двадцать пять, пятьдесят и сто рублей и вводятся в обращение с первого января будущего года. Обмен старых денег на новые будет проводиться без всяких ограничений по фиксированному курсу. Как заявил министр сельского хозяйства и торговли Семенихин, введение союзного рубля никоим образом не скажется на ценах. Зерна в стране достаточно, как и других продуктов питания. Министерство отслеживает цены на продовольственных рынках и немедленно вмешается, если кто-то из недобросовестных продавцов вздумает воспользоваться моментом. На этот счет Верховным правителем Союзного государства ему даны конкретные и недвусмысленные указания и предоставлены соответствующие полномочия…
«Правильно!» — одобрила Александра.
— Верховный правитель Союзного государства Князев встретился с митрополитом Новороссийским и Союзным Сергием в его резиденции. В ходе состоявшейся беседы были затронуты вопросы открытия православных приходов на территории бывшего Союза, путей канонического единения митрополии с Русской православной церковью в Старом Свете. Верховный правитель обещал митрополиту содействие в его планах. В ответ митрополит благословил Князева на его служение стране и вручил икону небесного покровителя высокого гостя Илии Пророка…
Передав сводку погоды, диктор умолк, и в динамике зазвучала музыка. Оркестр Московской филармонии исполнял рапсодию Листа. Александра выключила радио и встала. Пора! Она вышла из дома, прошла квартал и на остановке дождалась трамвая. Людей в вагоне было немного — рабочий день, Александра заплатила за билет и села у окна.
По окончании войны она видела Илью только раз. На Марсовом Поле проходила церемония представления народу Верховного правителя. Александра приехала заранее, но все равно оказалась далеко от сцены: более проворные заняли места с ночи. В назначенное время Илья появился в окружении членов правительства и Государственного Совета. После представления он подошел к микрофону. Было видно, что он волнуется.
— Дорогие сограждане! — сказал он, и все замерли, услышав необычное обращение. — Полтора года тому я ступил на землю Нового Света, не предполагая, что когда-либо встану здесь перед вами в таком качестве. Этого захотели вы, и я подчинился, ибо давно сказано: глас народа — глас божий…
Слова, которые он произносил, были чужие, не свойственные Илье, и Александра поняла: речь написали, а Илья ее заучил. Он сильно изменился со времени их последней встречи: построжел лицом, в движениях появились властность и значительность. Такой он еще больше отдалился от нее: если раньше между ними был ров, то теперь он вырос в пропасть. Александра не вслушивалась в слова; смотрела на него и окружавших ее людей. Те внимали, не шелохнувшись, с сосредоточенными лицами. С внезапно
