— Что стоите? — нарушил молчание голос Бьергюльфа, который вошел вслед за людьми. — Взять ее! В подвал! — приказал он, указывая рукой на молодую герцогиню.
— Нет! Она все-таки моя дочь! — Герцогиня бросилась к Хайделинде.
— Поздно ты вспомнила об этом, матушка, — усмехнулась девушка.
— Твоя дочь — убийца! — Герцог торжествующе показал на труп старого управляющего. — Она, конечно, не в себе и, наверное, не понимала, что делала, но арестовать ее необходимо, пока сумасшедшая не перерезала весь замок. Отведите ее в подвал, что стоите! — заорал он на стражников, которые не решались подойти к девушке. — Или вы забыли, собачьи шкуры, кто здесь хозяин?!
Все сложилось очень удачно: эта девчонка теперь у него в руках. Никто не осудит хозяина Хельсингера за то, что он бросил в тюрьму безумную девицу, убившую человека. Конечно, немного жаль верного Гутторма, но, похоже, он знал слишком много, и боги сами распорядились, решив отправить старика на Серые Равнины. Бьергюльф вновь обрел уверенность в себе и немного повеселел.
В это время в комнату вбежали Ивар и Сюннива. которым сообщили о случившемся.
— Отец! — Девушка с рыданием бросилась на тело Гутторма.
Ивар стоял молча, не делая попытки поднять сестру, которая обнимала мертвое тело, шепча побелевшими губами:
— Отец… Как же так?.. За что…
Она повернула залитое слезами лицо к Хайделинде, которую держали за руки два стражника.
— Ты, монастырская шлюха! Ты мстишь мне? — Она вскочила на ноги и метнулась к молодой герцогине.
Все на мгновение оторопели от слов Сюннивы. Девушка подскочила к Хайделинде и попыталась вцепиться ей в волосы, но Ивар, опередив стражников, сделавших движение к сестре, успел схватить ее за локти. Пусти! — вырывалась Сюннива. — Пусти меня! Я выцарапаю глаза этой мерзкой шлюхе, этой гнусной убийце! Предательница!
Она была вне себя, и брат с трудом удерживал ее. Хайделинда побледнела, но не сделала ни одного движения, словно все, что происходило здесь, ее не касалось. Стражники крепко держали руки девушки.
«Ого! — мелькнуло в голове Бьергюльфа. — Предательница… Сильно сказано. Не исключено — эта девчонка что-то знает. Ну ладно, дело терпит. Узнаю после».
— Отведите ее в камеру, — бросил герцог стражникам.
Хайделинда молча позволила себя увести.
— Не плачь, женщина! — Он подошел к рыдающей Гунхильде. — Я выпишу лучших врачевателей, и мы вылечим несчастную девочку.
— Но зачем ты отправил ее в тюрьму? — продолжала всхлипывать герцогиня, в которой, совершенно неожиданно для нее самой, пробудились материнские чувства.
— Она опасна, а камеры можно запереть, там есть решетки на окнах, — веско сказал Бьергюльф. — Но ты не беспокойся, я распоряжусь, чтобы ей там было удобно. Она не какая-нибудь девка, а молодая герцогиня Хельсингерская.
— Девка она, девка! — выкрикнула Сюннива.
Двое служанок помогали Ивару вытащить ее из комнаты, но она отбивалась, извиваясь у них в руках, как безумная.
— Я отомщу этой гадине! — рыдала Сюннива, и ее крики еще долго раздавались в каменных пространствах замка, становясь все глуше и глуше.
Глава четвертая
Конан снял с вертела здоровенный кусок мяса и бросил на блюдо. Он удобно устроился на небольшой полянке в глуши хельсингерского леса и приготовился с аппетитом пообедать. Пока все складывалось хорошо. Интересно, как прошло вручение перстня? Вчера вечером, он, закутавшись в желтую накидку, которой снабдил его Эрленд, вполне правдоподобно разыграл роль монаха, и теперь ждал вестей о результатах закрученного им предприятия. Киммериец взглянул на небо. Пора бы парочке уже и появиться. Они договорились, что Эрленд с молодой герцогиней отправятся на конную прогулку и расскажут варвару о событиях в замке.
Погода стояла отличная: тепло, сухо, и Конан наслаждался бездельем. Нельзя сказать, что он очень мечтал о таком времяпрепровождении, куда лучше было бы посидеть в таверне, держа на коленях какую- нибудь веселую красотку, однако выбирать не приходилось. К тому же здесь все-таки намного лучше, чем в камере городской тюрьмы, где варвару по милости Краутвурста пришлось коротать ночь.
«Пожалуй, надо сказать Эрленду, пусть раздобудет коня, да заняться этим лысым ублюдком, — размышлял киммериец, не спеша откусывая кусок сочного мяса, — не идти же в Сюндбю пешком, все ноги сотрешь».
Крики соек заставили его насторожиться. Он прислушался. Птицы не обманули: кто-то скакал во весь опор по находящейся шагах в ста от него лесной тропе. Судя по топоту лошадиных копыт, раздававшимся из-за зарослей, всадник был один.
«Их должно быть двое». — Варвар быстро прикрыл еду широким листом лопуха и неслышно скользнул в обрамляющий поляну кустарник.
Топот конских копыт стих — видимо, всадник остановился. Затем послышался звук шагов, хруст веток. Кто-то, не таясь, шел по направлению к лагерю киммерийца.
— Конан! Где ты? — услышал он голос Эрленда.
— Здесь я!
Они вышли на поляну одновременно. Лицо аргосца выглядело усталым и встревоженным.
— В чем дело? — спросил варвар, — Почему ты один?
— Хайделинду герцог бросил в темницу! — почти выкрикнул молодой человек, опускаясь на траву.
— За что можно арестовать молодую герцогиню? — удивился Конан. — Он, похоже, совсем спятил. Расскажи подробно, как все произошло.
Рассказ Эрленда варвар выслушал, не перебивая, только иногда вставлял ругательства — восторженные или злые в зависимости от эпизода.
— Рога и копыта Нергала! — хмыкнул он, услышав про несчастье с Гуттормом, — Шустрая тебе досталась девчонка! На моей памяти не так уж много было женщин, умевших метать нож. Надо же, ухлопала старого таракана с одного броска!
— Что ты смеешься? — Эрленд недоуменно воззрился на своего сообщника. — Тут нет совершенно ничего смешного. Надо спасать Хайделинду! Я спешил к тебе, чтобы все рассказать, но сейчас вернусь в замок и разнесу его по камешкам, но вытащу ее из подземелья!
— Ты прав, конечно, — посерьезнел варвар. — Этим придется заняться. Но, — он поднял палец вверх, — ты не можешь быть в это замешан.
— Почему?
— Да все же ясно, как белый день! Во-первых, вы и убежите вдвоем, то вас будут искать везде, и вряд ли вам удастся уйти далеко. А во-вторых, — Конан немного помедлил, — ты мне нужен в замке, причем важно, чтобы тебя ни в чем не заподозрили.
— Ради каких демонов мне нужно там оставаться если Хайделинда в застенке у этого негодяя?!
— Об этом позабочусь я, — усмехнулся варвар. — От тебя потребуется только помочь мне тайно проникнуть в замок. Это несложно. Ночью сбросишь веревку со стены, — он выложил из обломков веточек подобие чертежа замковых стен, — вот здесь, у этой башни, — ткнул он пальцем. — Это недостаток вашей крепости — из-за крыши башенки не виден кусок стены локтей в двадцать длиной.
Конан за те дни, что он пробыл в Хельсингере, успел досконально осмотреть все его строения и стены. Такая уж у него была привычка, сформировавшаяся за многие годы жизни: никогда не вредно узнать до мельчайших подробностей место, где находишься.
