Я тут же выключил телевизор, пошел и открыл дверь. В дом ворвался вихрь снега, а затем вошел детектив, который допрашивал меня после убийства Томми. Детектив Голдерман. Количество уже выпавшего снега, насколько я разглядел через открытую дверь, казалось просто невероятным, но по мостовой только что прошли снегоочистители, так что, возможно, по ней и можно было проехать. Перед домом я увидел припаркованный черный «форд».
Я захлопнул за ним дверь, а он снял шляпу и спросил:
— Помнишь меня. Честер?
Почему полицейские всех зовут на «ты»?
— Конечно,— ответил я.— Вы детектив Голдерман.
Отец крикнул из столовой:
— Кто это?
Детектив Голдерман заметил:
— Ты не пошел сегодня на работу.
— А кто пошел? — спросил я.
— Я пошел,— ответил он.
Из столовой снова закричал отец:
— Я жду человека из страховой компании!
Детектив спросил:
— У тебя найдется несколько минут?
— Конечно. Проходите в гостиную.
— Чет! — завопил отец.— Это человек из страховой компании?
Я проводил детектива Голдермана в гостиную и извинился, что должен ненадолго оставить его.
— Конечно, конечно.
Я прошел в столовую и объяснил:
— Это полицейский.— Я сказал «полицейский», а не
«легавый», потому что детектив Голдерман мог слышать меня.
— Почему ты сразу не сказал? — пробурчал отец.
Он был раздражен. Скорее всего, это означало, что цифры ему не давались. Рано или поздно он всегда разделывал эти полисы, но над некоторыми ему приходилось изрядно помучиться, и когда это случалось, его выводил из себя любой пустяк.
— Мы будем в гостиной,— сообщил я и вернулся к детективу Голдерману. Я предложил ему сесть, и сам сел тоже.
— Ты ведь неплохо знал Томми Маккея, верно? — спросил он.
Я пожал плечами.
— Пожалуй. Конечно, мы не были особо близки, но мы были друзьями.
— Тебе известно, чем он зарабатывал на жизнь?
— Я не уверен…— нерешительно протянул я.
Глядя на меня, он ухмыльнулся, словно хотел сказать: мы ведь просто так сидим, болтаем, так что брось, чего уж там. А вслух произнес:
— Но ты, возможно, догадываешься, да?
— Думаю, что да.
— Хочешь, чтобы я сам сказал?
— Лучше бы.
— Томми Маккей был букмекером.
Я кивнул:
— Думаю, что так оно и есть.
— Гм… И как же ты с ним общался: как друг или как клиент?
На этот раз настала моя очередь ухмыльнуться, нервно и сконфуженно, так что все становилось ясно без объяснений.
— Думаю, и того и другого понемногу,— сказал я.
— Не волнуйся, Честер,— успокоил меня Голдерман.— Я не интересуюсь игроками.
— Это хорошо.
— Мы расследуем убийство, и только.
Я сказал, что это тоже хорошо.
— У тебя есть какие-нибудь идеи?
Думаю, в эту минуту у меня был озадаченный вид. Во всяком случае, чувствовал я себя озадаченным.
— Идеи?
— Кто мог бы его убить.
Я покачал головой.'
— Нет. Мы были знакомы не настолько хорошо.
— В тот день ты никого больше не видел в квартире или в подъезде?
— Нет, не видел.
— Маккей никогда не высказывал тебе обеспокоенность, опасение, что кто-то может за ним охотиться?
— Нет.
— Он когда-нибудь задерживался с выплатой выигрышей?
— Никогда. Тут Томми всегда был точен.
Он кивнул, задумался на секунду, а потом спросил:
— Ты знаешь еще кого-нибудь из жильцов этого дома?
— Дома, где жил Томми? Нет.
— Тебе о чем-нибудь говорит имя Соломон Наполи?
До вчерашней ночи я мог без колебаний ответить на этот вопрос. Теперь, стараясь представить, как бы я сделал это, а затем изобразить полную искренность, я приподнял бровь, почесал голову, уставился в окно и наконец сказал:
— Соломон Наполи? Нет, не думаю.
— Ты не уверен.
— Разве? Нет, я действительно не знаю этого имени, просто я постарался вспомнить, чтобы ответить наверняка. А кто это?
— Кое-кто, кем мы интересуемся,— сказал он, ясно давая понять, что уж мне-то интересоваться им не следует.
— Он живет в том же доме, что и Томми?
Он нахмурился и как будто смутился.
— Конечно нет. А что?
— Ну, вы спросили, знаю ли я кого-нибудь в этом доме, и тут же спросили…
— А,— перебил он,— понимаю. Нет, это два разных вопроса.
— А…— сказал я.
— Ты когда-нибудь слышал о Фрэнке Тарбоке? — спросил он.— Он не живет в доме Томми.
— О Фрэнке Тарбоке? Нет.
— Теперь ты не хочешь сначала подумать?
— Ну…— пробормотал я.— Это… Я просто сразу понял, что он…
— О'кей, Честер. А Багса Бендера ты не знаешь?
— Это его так зовут? Нет, если бы я когда-либо слышал такое имя, я бы запомнил.
— А Уолтера Дробла?
Я уже собирался снова сказать «нет», но вдруг это имя вызвало в моей памяти что-то вроде отдаленного отзвука.
— Уолтер Дробл,— повторил я.— Я не мог о нем читать в газетах или слышать где-нибудь?
— Ты только случайно о нем слышал?
— Да, пожалуй. Как будто я встречал это имя где-то, но очень давно.
