Я добрался до четвертого этажа и постучал в квартиру Джанки. Ответа не последовало. Я потрогал ручку, она повернулась, дверь открылась, и я вошел.
Здесь стояла непроглядная темень. Я шарил по стене, пока не наткнулся на выключатель, щелкнул им и прикрыл за собой дверь. Джанки был распростерт на полу.
В первую минуту я подумал, что он мертв. Я перевернул его на спину. Рот был открыт, он шумно, с сипом втягивал воздух в легкие. Видно, накачался он порядком и сегодня, похоже, проваляется весь день. Но я не мог столько ждать. Я ткнул его в грудь, потормошил и позвал:
— Джанки! Джанки, это Клей!
Он не двигался, вообще не шелохнулся. Мне понятно такое состояние — полная отключка.
Обычно я оставляю парня в покое, если он набрался до такой степени. Он заплатил звонкую монету за свой сон, пусть получает удовольствие за свои деньги. Теперь же я спешил. Я еще раз тряхнул его:
— Джанки! Черт тебя побери, Джанки, просыпайся! Я тормошил его, шлепал по лицу, тянул за волосы, голова его болталась из стороны в сторону, он стонал, ворчал, хрюкал, но не просыпался.
Я поднимал его, поддерживал, ставил на попа и наконец добился того, что он утвердился на ногах. Глаза его были все еще закрыты, голова падала на грудь, но он стоял. Я отпустил его, он покачнулся, но не упал.
— Джанки! Это Клей, Джанки. Проснись же, черт тебя побери!
Нет, проснуться не получалось. Конечно же он не знал никого, кого звали бы Джанки. Он не знал также, кто такой Клей. Он никого не знал.
— Минутку, малыш! Давай-ка все же разбудим тебя! В квартире не оказалось душа, но ванна была. Я заставил его влезть в грязное корыто и помог сесть. Он пробормотал:
— Спасибо, дружище!
На секунду мне стало жаль беднягу, захотелось уйти и поискать Билли-Билли где-нибудь в другом месте, оставив Джанки Стейна наедине с собственным адом. Увы, пока он все еще был моим лучшим шансом. Билли-Билли сюда, очевидно, не заявлялся, но Джанки мог знать, где его можно найти. Поэтому я плотно вогнал пробку в слив и включил холодную воду.
К тому времени, когда ванна наполнилась наполовину, он начал приходить в себя. Только начал. Открыл глаза, посмотрел на меня и не узнал.
— Что вы со мной делаете? — спросил он.
— Бужу тебя. Хочешь вылезти из ванны?
— Мои туфли потеряют вид!
— Извини! Но я не мог ждать до скончания века!
— Вы не должны были портить мои туфли, — проворчал он, все еще не узнавая меня.
Я помог ему выбраться из ванны и пошел в другую комнату за сухими вещами.
— Переоденься! И приходи же в себя! Он поморгал, таращась на меня, — тощий детина лет под сорок с резкими морщинами на лбу и вокруг рта, слегка трясущийся от холода, хотя термометры зашкаливало по всему городу.
— Где мы были прошлой ночью? — спросил он.
— На небесах! Давай-ка переодевайся поскорее! Я вернулся в комнату, закрыл дверь ванны. На столе увидел разбросанные карты. Я подсел и разложил пасьянс.
Через некоторое время он вошел менее очумелый, одетый в сухие штаны и рубашку, но босиком.
— Что происходит? — спросил он.
— Ты знаешь, кто я?
— Я не должен тебе деньги, верно?
Я вздохнул. Он все еще выбирался из своей пропасти.
— Иди сюда. Сядь. Мы сыграем партию в кункен.
— У меня во рту кисло.
— Иди садись!
Он сел, я сдал карты. Он поднял их со стола и некоторое время с напряжением всматривался. Несколько раз моргнул, снова посмотрел на карты, осторожно положил их на стол, обвел глазами комнату, снова бросил взгляд на карты и наконец посмотрел на меня.
— Клей! — выговорил он.
— Добро пожаловать домой!
— Что, черт побери, случилось?
— Я разбудил тебя, Джанки. Мне очень жаль, но так надо.
— Разбудил меня?
— Когда ты заснул?
— Который час? Я глянул на часы:
— Без четверти пять.
— Вторник?
— Угу. Вторник.
— Я пришел домой около четырех.
— И сразу принял дозу?
— Да, наверное! — Он потряс головой, вздрогнул и прижал ладонь ко лбу. — У меня чертовски трещит башка!
— Прости, понимаю, не по правилам, но мне пришлось будить тебя, парень. Ты сможешь, если захочешь, принять еще дозу через несколько минут.
— Господи, как болит голова!
— Джанки, послушай меня!
Он искоса взглянул на меня из-под бровей:
— Что случилось, Клей?
— Ты видел Билли-Билли?
— Да, конечно. Около восьми вечера у киношки на углу авеню Би и Четвертой улицы.
— А сегодня он к тебе не заходил?
— Нет. А что случилось с Билли-Билли?
— В каком он был виде, когда ты его встретил? Он кривовато ухмыльнулся:
— В таком же, в каком был я, когда ты пришел. Он выключился. В аллее рядом с киношкой.
— Это было в восемь?
— Да. А что? Что случилось. Клей?
— Билли-Билли оказался замешанным в убийстве где-то около полуночи.
— Билли-Билли?
— Он не приходил к тебе час или два назад?
— Я только в четыре добрался домой, Клей. Я говорил тебе.
— О'кей. Возможно, он скоро заявится сюда. Если он придет, задержи его и позвони мне. Сразу же, хорошо?
— Да, конечно, Клей.
— Если это будет после девяти, звони мне в контору Клэнси Маршалла.
— В девять я буду спать. Клей.
— Да, понимаю. Мне жаль, что пришлось растормошить тебя.
— Все в порядке. Мне все равно надо бы чем-нибудь перекусить. — Он снова болезненно сморщился и потер лоб, потом спросил:
— Билли-Билли ищет полиция?
— Точно.
— Его дела плохи?
— Очень.
— Так плохи, что его надо спасать, Клей? Он мой друг, ты знаешь. Я не хочу быть иудой по отношению к нему. Я не стану задерживать его, чтобы ты пришел и шлепнул его. Найди кого-нибудь другого. Клей. Билли-Билли — мой друг.
— Не беспокойся об этом, Джанки. Ты не единственный его друг. Мне приказано обеспечить его
