безопасность и вывезти из города.
— Как далеко из города?
— Его не убьют, — отрезал я.
Мне надоело препирательство. Не Джанки Стейну решать, что случится с Билли-Билли.
— Будь по-твоему, — сказал он, — если увижу его, придержу.
— Куда еще он мог бы пойти? Его ищут, и он знает это. Ему нужна какая-нибудь нора. Где бы он мог схорониться?
— Ума не приложу, Клей. Пожалуй, у меня. А может быть, он пытается выбраться из города сам?
— Сомневаюсь. И надеюсь, что не попробует. Его наверняка схватят, едва он шаг ступит.
— Просто не знаю, Клей. Он бы пришел сюда. Я не знаю, у кого он еще мог бы искать убежища.
— У кого-нибудь из своих покупателей?
— Нет, никогда! — Он постучал себя по лбу дрожащей рукой. — Есть одно место, куда он ходил иногда, — вспомнил он. — Правда, я не знаю, где оно.
— Что за место?
— Не имею понятия. Он говорил, что не имеет права рассказывать. Хотя он мог пойти туда только днем — вот что я знаю. Он пошел туда однажды ночью и вернулся без всяких денег.
— Денег?
— Он там получал деньги, когда его очень уж прижимало. Я даже думал, что он продает свою кровь в больницу или что-то в этом роде. Но нет, он получал у кого-то разные суммы. И не мог наведываться туда часто. Только если деньги нужны были позарез. Последний раз он обращался туда пару месяцев назад, когда ты взял его за горло за то, что он задержал выплату долга. Там он и достал денег.
— Ты знаешь, что это за место? Или хоть намек какой-нибудь?
— Прости, Клей. Он только божился, что не может рассказывать. Он держал язык за зубами, даже когда был под глубоким кайфом.
— И ты не слышал о каком-либо другом месте, куда он мог бы сунуться в случае надобности?
— Чего не знаю, того не знаю, Клей!
— Ладно. А не мог бы ты сегодня удержаться от иглы хотя бы на некоторое время? Просто чтобы увидеть его, если он появится.
— У меня адски болит голова, Клей. Разваливается.
— Постарайся, а? Мне обязательно надо найти парня.
— Ничего не могу обещать, Клей! Смотри! — Он вытянул руки и показал, как они пляшут. — Понимаешь теперь?
— Сочувствую, У меня появилась идея получше. Ты не будешь возражать, если я пришлю кого-нибудь побыть здесь немного?
— Черт, конечно нет!
— Идет! Держись!
Я подошел к телефону и позвонил человеку по имени Джек Эберхарт. В основном-то он работал, когда требовалась сила. Но мог оказаться полезным и тут — сидеть и ждать, когда Билли-Билли переступит порог. И он не прикасается к игле.
Он спал, когда я дозвонился и объяснил, что мне нужно, все понял, сказал, что сразу выезжает. Повесив трубку, я спросил Джанки:
— Ты слышал?
— Конечно. По-моему, я не знаю этого парня.
— Он очень здоровый. Черные волосы. Сломанный нос.
— О'кей!
— Удержись, пока он не доберется сюда, ладно?
— Хорошо, Клей.
— Прости, что пришлось разбудить тебя.
— Чего там. Билли-Билли — мой друг.
— На днях увидимся, Джанки.
— До скорого.
Когда я уходил, он снова усиленно тер лоб, искоса поглядывая на свои исколотые руки.
Глава 4
Колесные диски оказались на месте, что меня приятно удивило. Я залез в машину и минуту обдумывал то, что узнал. У Билли-Билли не было других друзей, кроме Джанки Стейна и той важной шишки — там, в Европе. И еще таинственного источника денег, о котором рассказал Джанки.
Надо подумать, как и где тут можно раскопать хоть что-нибудь.
Он мог бы в нынешней горящей ситуации пойти к одному из своих покупателей, но я сомневался в этом. К тому же торговцы обычно не берут в долг у своих клиентов. Ему имело бы смысл обратиться к Джанки, но он не воспользовался этим единственным шансом.
Если, конечно, полиция уже не схватила его.
Хорошая мысль! Я включил зажигание и поехал в центр. Было почти шесть часов утра, и быстро светлело. Улицы выглядели серыми и утомленными. Не то поздняя ночь, не то раннее утро. По широким тротуарам Третьей авеню брело несколько человек измочаленного вида. Гуляки. Машин мало, в основном такси. Шесть часов жаркого вторничного утра в Нью-Йорке, и только счастливцы еще спали.
Я проехал весь долгий путь по Третьей авеню до Восемьдесят шестой улицы, повернул налево, через Сентрал-парк на Коламбас-авеню и оттуда в гараж.
Пуэрториканец устал, но все равно улыбался.
— Будет жаркий день, — любезно сообщил он.
— Спать в жару тяжело, — заметил я. Вряд ли у парня есть кондиционер в комнате, которую он делит с кем-то. Его улыбка стала шире.
— Пойду на Сорок вторую улицу. Тридцать центов за билет в кино. Там прохладно.
— Ты хитрый парень!
— Много думаю. Может, вы сумеете использовать такого хитрого парня, а? Я покачал головой:
— Мне жаль, дружище. Но я не занимаюсь наймом.
— Я здорово вожу машину, — похвастался парнишка.
— Лучше бы твоему хозяину не слышать, что ты недоволен местом.
— И все же имейте меня в виду, ладно?
— Будь спокоен.
Я вышел из гаража и побрел вокруг квартала к своей квартире. Я знал, о чем грезит и чего хочет паренек: костюмов, как у меня, красивую машину, как у меня, квартиру, как у меня, женщин, которых он здесь навидался. Он думал, что сможет все это получить сразу, если станет членом организации. Он не понимал, дуралей, что лучше ему оставаться там, где он есть. И искать в другом месте. Конечно, я мог бы пристроить его. Перевозить сигареты в Канаду, а назад виски, если он умеет водить машину. Получал бы восемьдесят баксов в неделю, да еще на дорожные расходы по маршруту Монреаль — Вашингтон — туда и обратно. В Канаде можно подешевле купить сигареты и не платить никаких налогов. Или возить наркотики в Балтимор и Саванну. Для работы, где требовались крепкие кулаки, он был слишком тщедушным, для важных заданий — пока молод. А еще он выглядит очень уж типичным пуэрториканцом, чтобы рассчитывать у нас на серьезную карьеру. Восемьдесят в неделю и дорожные расходы плюс шансы попасть в тюрьму года на два. Я мог бы дать ему работу, если бы хотел. Но пусть он пока по-прежнему спит в кино на Сорок второй улице во время жары.
Потом, пока шел к дому и поднимался в лифте, решил, что, пожалуй, можно бы ему помочь. Если он еще раз попросит, я устрою ему встречу с нужным человеком. Не мое дело набирать людей на работу, но и отваживать их меня никто не уполномочивал.
Квартира обрадовала приятной прохладой. Я постоял в гостиной и просто немного подышал. От бессонной ночи и жары голова вспухла, но комнатная фабрика прохладного воздуха — прекрасное изобретение человечества.
Я взялся за телефон и позвонил полицейскому, работающему в одном из участков. Звали его Фред Мейн. И был он копом не того пошиба, что Граймс. Это был купленный коп. Я знал, что сегодня он работал
