— Именно это я и хочу сказать.
— Но почему?
— В той записке с самого начала что-то было не так, — объяснил я. — Записка была написана в стиле глуповатой смазливой куколки, которую она разыгрывала из себя на людях. Если бы она и в самом деле собиралась оставить Рембека и на прощанье побольнее его обидеть, то не выдумывала бы «настоящего мужчину», а сделала бы как-то по-иному. Теперь я хорошо знаю ее характер, по крайней мере, лучше, чем Доннер. Он видел лишь маску, предназначенную для общества, и решил, что это ее истинное лицо, и сочинил записку, соответствующую ее имиджу.
— А что бы Рита, по-вашему, сама написала в записке? — спросил Керриган.
— Она бы сняла маску и показала свое подлинное лицо. Она не удержалась бы и открыла, какой непростой, умной и проницательной она была и как много скрывала от Рембека.
— Не нравятся мне эти ваши предположения, — вмешался Рембек.
— Помолчи, Эрни, — перебил его Керриган и, повернувшись ко мне, заметил: — По-моему, вы правы. Это больше на нее похоже. Рассказывайте, что там у вас еще?
— В жизни Риты существовало только три вещи, которые она ценила, — продолжал я, — деньги, Теда Квигли и ее актерскую карьеру. Когда она…
Рембек перебил меня неистовым возгласом:
— Квигли! Этот щенок?! Да он же давным-давно сошел со сцены.
— Эрни, спорить будешь потом, — остановил его Керриган. — Продолжайте, мистер Тобин. Что дальше?
— Совершенно не в характере Риты Касл было сбежать от Рембека подобным образом. Больше других на «настоящего мужчину» в ее жизни походил Тед Квигли, но и его ей хватало в очень умеренных количествах. Сама фраза про «настоящего мужчину» не вписывается в ее представления о жизни. И никакой мужчина, даже Квигли, не мог бы заставить ее махнуть рукой на финансовую стабильность и театральную карьеру.
— Очень уж складно у вас получается, — заметил Керриган. — Хорошо, что дальше?
— Если записка поддельная, — продолжал я, — то мы с самого начала основывались на неверных посылках. Мы искали человека, с которым сбежала Рита, а Рита, оказывается, и не думала ни с кем убегать.
На этот раз Рембек едва не прервал меня радостным возгласом, но вовремя спохватился.
— Мы исходили из поступков одного и того же лица, а в деле участвовали разные люди, — развивал я свои рассуждения. — Так, деньги не покидали пределы мотеля. Если Макнейлы и имеют отношение к их пропаже, то Риту они не убивали, да и вряд ли знали о существовании денег до ее смерти. К тому же у них было недостаточно мотивов для убийства.
— А деньги? — возразил Керриган. — Они ведь все-таки могли узнать про деньги, которые им, видимо, нужны.
— Деньги им всю жизнь нужны, — урезонил я его. — Но из-за денег они никогда не убивали и не будут убивать.
— По-моему, вы правы, — согласился Керриган. — Давайте вернемся к записке. Если ее подделали, то зачем это понадобилось? Когда ее писали, Рита еще была жива.
В первый раз после долгого молчания в разговор вступил Доннер:
— Ну что, как вы объясните? В наш сюжет это не вписывается, верно?
— Верно, — подтвердил я. — Однако этот сюжет вы сами состряпали. Вы были озабочены тем, как не дать Рембеку развестись с вашей сестрой и жениться на Рите Касл, и для этого придумали способ дискредитировать Риту, очернить ее в глазах Рембека, чтобы он не захотел больше иметь с ней ничего общего.
— Чушь, — фыркнул он.
— Как он действовал? — спросил меня Керриган.
— Пока Рембек на выходные уехал из города, — пояснил я, — Доннер явился к Рите, выдумав какую- нибудь страшную историю, может, что Рембеку грозит налоговая инспекция, не знаю уж. Поведав Рите эту историю, он сообщил ей, что Рембеку придется на некоторое время исчезнуть из Нью-Йорка и, возможно, даже из страны. Ненадолго. Поэтому ей надо забрать из ее апартаментов все деньги, отправиться в мотель в Аллентауне и дожидаться Рембека там. Доннер, наверное, убедил ее, что Рембек может отсутствовать неделю, даже две.
Доннер хрипло засмеялся и, покачивая головой, хмыкнул:
— Глупости. На кой черт? Ну вернулась бы она через неделю и спросила бы Эрни, в чем дело? И тогда бы мне не поздоровилось.
— Поэтому тебе пришлось ее прикончить, Фрэнк, — вставил Рембек.
— Нет, дело было не так, — возразил я. — Если бы Доннер замышлял ее убить, он бы так и сделал, без лишних премудростей. Но в его планы входило только дискредитировать Риту, причем настолько, чтобы вам уже до конца своей жизни ни на кого, кроме своей жены, и глядеть бы не захотелось.
— И как бы дальше развивалось действие по его сценарию? — спросил Керриган.
— Он бы ее сам и нашел, — продолжил я. — Проходит неделя. Риту Касл повсюду разыскивают. И вдруг Фрэнк Доннер ее обнаруживает. Может, он собирался представить это так, что ее нашел кто-то из его людей, в общем, подстроил бы что-нибудь правдоподобное. Итак, он появляется, держа одной рукой Риту, а другой — деньги. Он сообщает Рембеку, что похитителю удалось улизнуть, а Рембек к тому моменту уже доведен до белого каления, и подробности его не интересуют. А когда Рита обвиняет Доннера, что он ее подставил, все выглядит как отчаянная попытка отомстить обнаружившему ее и притащившему обратно в объятия Рембека.
Керриган, окинув Рембека испытующим взглядом, проговорил:
— Это, вероятно, тоже бы сработало. Да, скорее всего бы, сработало. У тебя взрывной характер, Эрни. Ты бы разразился проклятиями, а Риту и слушать бы не стал.
Рембек обиженно возразил:
— Я бы ее выслушал. Я бы догадался, что ее подставили. Неужели, черт возьми, вы думаете, что меня так легко облапошить?
— Фрэнк Доннер именно так и думал, — заявил я. — И я склонен с ним согласиться.
— Почему я? — вмешался Доннер. — Почему я, а не кто-либо другой? Только потому, что я — брат Элеоноры?
— Вы уже однажды сидели за подделку документов, — напомнил я ему. — У вас это должно прекрасно получиться, а подделать записку — такой пустяк. Вам также раз-другой предъявляли обвинение в поджоге. Это напрямую связывает вас со взрывом в моем офисе, до чего мы еще не дошли.
— Так давайте перейдем к взрыву, — предложил Керриган.
— Это было нетрудно, — начал я объяснять. — Целью взрыва было уничтожить записку. Когда он подделал записку, просто чтобы подставить Риту, опасность ему не грозила. Однако, когда записка стала вещественным доказательством в деле об убийстве, то оставлять ее стало слишком рискованно. Тогда он и проник за ней в офис. Украсть записку значило бы навлечь на себя подозрение, поэтому он и организовал взрыв. Не знаю, правда, зачем ему понадобилось подкладывать нечто вроде мини-ловушки и превращать взрыв в убийство? Но почему-то именно так он и поступил.
— Неплохая сказочка, — встрял Доннер. — Это все ваши домыслы, а улик нет.
Я продолжил:
— Не знаю, удосужились ли вы подкупить швейцара в доме, где жила Рита Касл, но, даже если вы и давали ему взятки, это помогло бы лишь в том случае, если бы не произошло убийства. Теперь он не станет вас покрывать. Возможно, уйдет какое-то время, но Рембеку не составит большого труда выяснить у швейцара, когда именно в выходной день вы приезжали, чтобы оставить записку.
— Я прямо сейчас позвоню, — встрепенулся Рембек.
— В этом есть необходимость, Доннер? — спросил я.
Он не желал отступать ни на шаг:
— Эрни, кончай слушать его ахинею! Если ты веришь этому горе-копу больше, чем мне, пожалуйста. Вон там телефон, иди звони.
