голову, продолжала:
— Ну, Джордж говорит, что ему нужно дать на лапу, чтобы отмазаться. Так его брат советует, тот, который почти адвокат. Да мы и сами знаем, что такое рэкет, я имею в виду все эти дурацкие выплаты в муниципалитет и прочее… Или вот, например, этот тип из пожарной охраны, который убеждал нас, что необходимы дополнительные выходы и огнетушители, и тогда брат Джорджа отделался от него, всучив ему пятьдесят долларов. Но этот полицейский… Мы не знаем, как к нему подступиться. Боимся предлагать ему деньги — а вдруг он только и ждет, чтобы подловить нас на этом? Тогда всех нас действительно ждут неприятности.
— Значит, взятку вы ему не предлагали?
Она покачала головой.
— Мы не циники, мистер Тобин, — сказала она, забывая, что должна называть меня по имени. — Но нам известно, что, если открываешь свое дело, то нужно кое с чем смириться. Мы знали, что придется кое- кому дать на лапу. Но этот полицейский себя так странно ведет, и мы ни в чем не уверены. И брат Джорджа не хочет рисковать, предлагать ему деньги, потому что вдруг тому не взятка нужна? Тогда брата Джорджа ждут неприятности. И нас всех могут подловить.
— А какие у него еще, по-твоему, могут быть причины, если не деньги?
Она, казалось, замешкалась и, когда на этот раз снова заговорила, то чаще поглядывала на Кейт, чем на меня.
— Некоторые люди, — начала она, — ну некоторые полицейские и тому подобные думают, что молодежь из Виллиджа… ну, в общем, они молодежь недолюбливают. Они считают, что мы все битники, развратники, ну и все такое. Бывает, полицейские цепляются к парню, который носит бороду, или к девчонке только из-за того, что она живет в Виллидже. Так что дело может быть именно в этом, он хочет нас немножко пошерстить просто потому, что терпеть не может. А если так, то мы совершим ужасную ошибку, если попытаемся предложить ему деньги. Это только все сильно осложнит.
— Так думает твой друг Терри? — спросил я.
На ее щеках внезапно вспыхнул румянец, и она сказала:
— Терри думает, что ему нужна девушка.
— Ты?
— Может быть. Или, вполне вероятно, просто любая девушка. Терри говорит, что, не исключено, он один из тех, кто считает, будто все, кто связан с кофейнями, исповедуют свободную любовь.
— Значит, Терри полагает, что ему нужна взятка натурой, так?
Она кивнула.
— А ты хочешь узнать мое мнение по этому поводу, так? — спросил я.
— Вроде того, — ответила она. — Но…
Она, поколебавшись, поглядела на Кейт, снова перевела на меня беспомощный взгляд и вновь пожала плечами и понурила голову.
Кейт впервые заговорила:
— Митч, это не смахивает на вымогательство?
— Весьма похоже на это, — ответил я. — Может, здесь и что-то другое, я не знаю. Но вероятнее всего — вымогательство.
Кейт обратилась к девушке:
— И ты хочешь, чтобы Митч с этим человеком поговорил, верно?
Я, пораженный, переводил взгляд с одной на другую. Мне это и в голову не приходило. Я думал, что девушка просто пришла за советом, услышать мое мнение о том, чего хочет этот полицейский, и пытался сообразить, что же ей сказать. Очень похоже было на то, что этот тип решил подзаработать и регулярно получать белый конвертик в виде благодарности за свое невмешательство, но я и сам до конца не был уверен в своих догадках и не хотел, чтобы мой совет поставил ребят в еще более трудное положение. Так что я размышлял, взвешивая все «за» и «против», прежде чем принять окончательное решение, и у меня и в мыслях не было, что моя новоявленная родственница пожелает, чтобы я выбрался из дому и самолично занялся этим типом.
Но хотела она именно этого. Кейт сразу обо всем догадалась, и Кейт была права, как это часто с ней бывает, когда речь идет о том, что у других на уме. Робин Кеннеди с благодарностью ухватилась за эту фразу Кейт, воскликнув:
— О да! Никто из нас не способен на это, правда-правда! — И обратилась ко мне умоляющим тоном: — А может быть, вы согласитесь?
— Ну… — начал было я, чувствуя, что попался в ловушку. Мне не хотелось высовываться ни ради Робин Кеннеди, ни ради кого другого. Я выходил из дому несколько месяцев тому назад в силу необходимости, чтобы подзаработать деньжат и обеспечить себе еще год или чуть больше безмятежного существования, но это было лишь раз и отбило у меня желание повторить опыт: честно говоря, эта вылазка не вызвала у меня особого желания повторить ее в ближайшем будущем.
Я чувствовал на себе взгляд Кейт, но избегал встречаться с ней глазами. Она хотела, чтобы я пошел с этой девушкой, я это знал, и лишь отчасти из-за того, что Кейт сразу же прониклась к ней симпатией. Основная же причина была в том, что она полагала, что мне гораздо полезнее шевелиться, чем сидеть без дела. Здесь Кейт была не права, но нельзя же винить ее за такие мысли.
Девушка продолжала умолять:
— Прошу вас, мистер Тобин. Если бы вы только смогли, если бы вы с ним поговорили. Мы вложили в этот кафетерий все, что у нас было, и, если он прогорит, мы пропали. А если этот человек от нас не отстанет, к нам никто не будет ходить, и мы останемся на бобах. Прошу вас.
— Как зовут этого полицейского? — спросил я.
— Эдвард Донлон. Детектив второй категории.
— А сколько ему лет?
Она пожала плечами; слишком стар.
— Не знаю, — сказала она. — Около пятидесяти, наверное.
Значит, где-то за сорок. Молодые склонны преувеличивать возраст тех, кто старше.
— Как он выглядит? — спросил я.
Не успела она ответить, как вмешалась Кейт:
— Митч, сходи и сам на него полюбуйся. Иначе ты ничего не выяснишь.
— В этом нет необходимости, — возразил я. — Может, тут что-то другое.
— Тем более, — настаивала она.
— Он обронил, что вернется в воскресенье, — продолжала девушка. — Завтра. Он сказал, в воскресенье после обеда.
— Вот тогда ты и встреться с ним, — заметила Кейт.
— Я могу кое-кому позвонить, — ответил я. — У меня в полиции остались еще знакомые… Какой у вас участок? — спросил я девушку.
— Митч, это же несерьезно! — воскликнула Кейт. — Ты что — хочешь еще усугубить их положение?
Робин Кеннеди смотрела поочередно то на меня, то на Кейт, и лицо ее принимало все более озабоченное выражение.
— Если вы не хотите… — произнесла она срывающимся голосом.
Но я уже понял, что это неизбежно. Придется посвятить этому почти целый день. Когда я подумал, что предстоит разговаривать с кем-то из полиции, с теми, кто, может, знает меня по имени, и в курсе того, что я натворил, у меня все внутри напряглось, хотя такая возможность и казалась маловероятной. На службе в полиции числятся тысячи людей, а имя Митчелла Тобина вряд ли вызовет какие-нибудь ассоциации больше чем у сотни.
От этой мысли мне намного лучше не стало. И все же я знал, что ничего другого не остается. Придется завтра доехать на метро до Манхэттена, встретиться с копом-хапугой и выяснить, что можно сделать, чтобы помочь этой молодежи с их заведением. Едва ли имело смысл объяснять Робин Кеннеди, что их предприятие все равно обречено, независимо от результатов моей миссии. Этот хрупкий бизнес то и дело возникает на окраинах Гринвич-Виллиджа. Им занимаются юнцы, глядящие на мир широко раскрытыми глазами, сами не
