в монастырях и аббатствах. Как пишет Т. Мор в «Утопии», им пришлось «воровать и попадать на виселицу по заслугам или скитаться и нищенствовать». Власти приравняли «упрямых нищих» к преступникам. Парламент Англии принял закон, по которому эти люди подвергались бичеванию кнутом (1531). Через пять лет закон еще более ужесточили. Каждому, кто был вторично уличен в попрошайничестве, отрезали ухо. Если же бедняга попадался в третий раз – его попросту вешали. В 1547 г., в первый год царствования короля-мальчика Эдуарда VI, был принят закон, по которому любому, кто не работал хотя бы в течение 3 дней, на груди выжигали раскаленным железом клеймо. Их превращали в рабов, уродовали клеймом лица, а то и убивали. Эти несчастные скитались по стране, преследуемые, словно бешеные псы. Порой они горестно пели:
Английский народ отвечал на такую вот «гармонизацию» и «демократизацию» волнениями и восстаниями. Бунты против безземелья и огораживаний имели место в Норфолке в 1527, 1529, 1537 годах. Слышны призывы, обращенные к беднякам – объединиться, вооружиться и повести дело к тому, чтобы «джентльменов осталось не больше, чем белых быков» (которых никогда и не разводили в Норфолке). Кто же развел столь вопиющую народную нищету? Вина лежит все на тех же «цивилизаторах», которыми восхищался Г. Бокль.
Всю Англию всколыхнуло восстание 1549 г., во главе которого встали предприниматели и землевладельцы Роберт и Уильям Кеты (кожевенник и мясник). Повстанцы избрали Роберта Кета своим руководителем (под Большим дубом). Обращаясь к восставшим, Р. Кет громогласно заявил: «Теперь вас попирают и угнетают богатые джентльмены и не дают вам подняться на ноги. Богатства рекой текут в сундуки ваших лендлордов, в то время как вы доведены до нищеты и питаетесь, как животные, горохом и овсом. Лендлорды стригут вас в своих личных выгодах, кроме того, на вас лежит тяжесть государственного бремени. В то время как богатые богатеют, из вас высасывают все соки. Ваши тираны – хозяева часто обвиняют, арестовывают и бросают вас в тюрьму; это дает им возможность еще больше запугивать вас, мучить вас морально и держать вас более прочно в повиновении. А затем они оправдывают эти позорные действия справедливым требованием закона и власти». В этой речи в весьма сжатой форме дана исчерпывающая картина беззакония властей.
Восставшие нанесли ряд поражений войскам лендлордов и купцов. Попытки властей обмануть восставших успеха не принесли. Кет с достоинством отвечал королевскому посланнику: «Короли и принцы прощают преступников, а не невинных и справедливых людей; мы со своей стороны не сделали ничего дурного и не виновны ни в каком преступлении». Восставшие проявили большое благородство. Никто из воров-лендлордов не был казнен. Их только штрафовали и упрятывали ненадолго в тюрьму. Всего-навсего. Крестьяне проявили заботу и о судьбе государства: «Государство сейчас почти совершенно разрушено и из-за лености господ ежедневно приходит в еще больший упадок. Мы намерены восстановить его прежнее достоинство и поднять его из тех жалких руин, в которых оно так долго лежит, и мы все достигнем этого своими теперешними действиями, или, как это случается с храбрыми и отважными людьми, мы будем смело сражаться, рискуя нашими жизнями, и, если будет необходимо, погибнем на поле боя. Свобода может сильно страдать от угнетателей, но никогда ее священное дело не будет предано нами». Против восставших бросили войска наемников графа Уорика (одного из главных бандитов, сказочно разбогатевшего на реформах и огораживаниях). Крестьяне стояли насмерть, заявляя: «Лучше мужественно умереть в сражении, чем быть перебитыми, как овцы, во время бегства». После их разгрома лендлорды подвергли повстанцев жесточайшим пыткам, повесив на Дубе реформации.[131]
На этом фоне протекала жизнь и деятельность мыслителя, гуманиста и политического деятеля Томаса Мора (1478–1535). Впоследствии его будут называть «человеком на все времена», «голосом совести» Реформации, «одним из трех великих творцов английского Ренессанса», «наиболее привлекательной фигурой начала шестнадцатого века». Слава Т. Мора перешагнула границы его времени. Его признали друзья и враги, а Римская католическая церковь даже причислила его в 1886 г. к лику блаженных (в 1935 г. – канонизировала).
Выходец из семьи адвокатов, Т. Мор учился в лучшей школе того времени, Школе Св. Антония. С 12 лет он был представлен ко двору кардинала Джона Мортона, архиепископа Кентерберийского и лорд-канцлера Англии. Его направляют учиться в Оксфордский университет. Это был центр гуманизма той эпохи (в колледже преподавали известные личности открывая перед студентами прекрасный мир античности). С 1494-го по 1502 год Томас по настоянию отца изучает юриспруденцию в специальных школах Лондона и становится адвокатом. Вскоре юноша знакомится с Эразмом Роттердамским (ставшим на долгие годы его верным другом). Эпоха короля Генриха VI (1422–1461) создала предпосылки для развития в стране серьезной системы образования (при нем возникли Итон и Королевский колледж в Кембридже). Каждый крупный гуманист пытался внести вклад в развитие системы образования. Линакр (1460–1524), у которого учился Мор, был известным врачом, создателем Королевского Медицинского колледжа. Природа наградила Мора блестящими талантами. Он прилежно изучал классиков, гуманитарные науки, поэзию, музыку, юриспруденцию. Юноша готовил себя к духовной карьере (приняв епитимью, в течение 30 лет носил «власяницу», сняв ее накануне казни). Затем благочестие Мора приняло более мягкий характер: он предпочел стать «честным мужем, чем нечестным священником». От церкви его отвратило лицемерие ее самых высших иерархов.
Мор вскоре обнаружил, что мир полон несправедливости: «Всюду скрежет ненависти, бормотанье злобы и зависти, всюду люди служат своему чреву, – главенствует над мирской жизнью сам дьявол». Этот духовный протест стал прологом его борьбы.
Мор – автор «Утопии» (1516), где показан народ, доведенный мудрым правлением «до такой степени культуры и образованности», что превосходит прочих смертных. В этой сказочной стране люди обязаны с детства овладевать навыками земледелия – отчасти в школах, отчасти на ближайших к городу полях. Кроме земледелия каждый должен изучить какое-либо специальное ремесло, унаследуя по большей части дело отцов. Обязательный шестичасовой рабочий день оставлял достаточное количество времени и для научных изысканий. Утопийцы имели обыкновение устраивать ежедневно, по утрам, публичные лекции (своего рода «открытый университет» для взрослых). Высшего рода занятием среди утопийцев считалось занятие наукой. Причем, наиболее способным они навсегда даровали освобождение от ремесленного труда – «для основательного прохождения наук».[132] Мор состоял в дружбе и с Эразмом Роттердамским.
Семью он называл важнейшим общественным институтом. Будучи дважды женат, Мор сумел обрести в женах, дочери, сыновьях духовную опору, источник жизненной силы. Он писал любимице-дочери: «Я уверяю тебя, что скорее откажусь от всех своих обязанностей, расстанусь со всеми своими планами, чем допущу, чтобы дети выросли невежественными и праздными – а среди них у меня нет никого дороже тебя, моя любимая дочь». Мор верил в то, что «дети – подарок Господа родителям, самому Господу и всей нации». Свою семейную жизнь он выстраивал по примеру платоновской «Академии». Семья представлялась ему «моделью семейного счастья для всех времен». Его дом стал, по сути дела, как бы образовательным институтом, где он учил членов семьи чтению, пению, игре на музыкальных инструментах, пониманию философии, религии и т. д.[133]
История феерического взлета Т. Мора на вершину власти и последовавшего затем падения могла многому научить тех, кто и сам не раз размышлял над дилеммой – заняться ли политикой или посвятить себя наукам. Когда кардинал Уолси впервые представил Мора новому королю Генриху VIII, тот был им буквально очарован. Не будем перечислять всех постов и миссий, что возлагал на него король. Мор-дипломат в полной мере проявил свои способности на переговорах в Камбре, когда он спас Англию от участия в континентальной войне. Он стал членом парламента, заместителем шерифа Лондона, Государственным казначеем, спикером Палаты общин. Далее, как пишет К. Уотсон, автор эссе о Томасе Море, его избрали ректором Оксфордского (1524) и Кембриджского (1525) университетов, назначили канцлером герцогства Ланкастер (1525), а затем лорд-канцлером и даже главным советником короля (1529). Мудрый Томас упорно не желал занимать последний пост, понимая, сколь ненадежна и переменчива судьба советника властительной особы… Нет более тяжкой доли, нежели выступать с советами для сановных особ, лишенных ума, полных самомнения, неспособных слушать никого, корме себя самого.
