маскарадах участвовали обыкновенно все, кто только мог достать билет на вход; билетов же раздавалось от 1000 до 1500. Маскарады эти были роскошны и давались в императорском дворце, где по этому случаю раскрывались все парадные покои, ведущие в большую залу, представляющую двойной куб в сто футов. Вся столярная работа выкрашена зеленым цветом, а панели на обоях позолочены. С одной стороны находится двенадцать больших окон, соответствующих такому же числу зеркал из самых огромных, какие только можно иметь; потолок исписан эмблематическими фигурами.
Не легко описать впечатление, которое зала эта производит с первого взгляда по своей громадности и великолепию; по ней двигалось бесчисленное множество масок в богатейших костюмах, разделенных на кадрили и на группы; все покои бывали богато освещены: в одну минуту зажигается не менее десяти тысяч свеч. Есть несколько комнат для танцев, для игры, и общий эффект самый роскошный и величественный. В одной из комнат обыкновенно императрица играла в фараон или в пикет, а к десяти часам она удалялась и появлялась в маскарадном зале, где оставалась до пяти или шести часов утра, несколько раз переменяя маски. <…>
Придворные дамы немало способствовали к блеску этих собраний, обладая в высокой степени искусством одеваться к лицу и сверх того умеют до невозможности поддерживать свою красоту. Все женщины в России, какого бы они ни были звания, начиная императрицей и кончая крестьянкой, – румянятся, полагая, что к лицу иметь красные щеки. Наряды дам очень богаты, равно как и золотые вещи их; брильянтов придворные дамы надевают изумительное множество.
На дамах, сравнительно низшего звания, бывает брильянтов на 10–12 тыс. рублей.
(PC, 1870. т. 1, с. 294 и т. д.)
И. И. Шувалов. Представление в Сенат об учреждении Академии художеств. Ноябрь 1757 г
Науки и художества, без сомнения, почитаются не токмо пользой, но и славой государства. Е. И. В. государь Петр Великий между важнейшими своими предприятиями два дела почитать изволил чему свидетельствует его собственное к ученым и художникам снисхождение, выписанные великими иждивениями славные сего века люди и многие дорогие инструменты, установление Академии наук и художеств, посланные в чужие ученые места люди. Итак, видно, что сей государь великое желание и старание прилагал к распространению в России наук и художеств, но как предел, предписанный человеческой жизни, не допустил видеть зрелые плоды, им насажденные, то сколь обязаны все споспешествованию исполнению дел великого государя и отца истинного отечества…
Но как науки не могут быть без художества, будучи столь между собой связаны, столь и польза и слава от их быть может. Мы здесь художеств почти не имеем, ибо нет почти ни одного национального искусного художника. Причина та, что молодые обучающиеся люди приступают к сему учению, не имев никакого начала как в иностранных языках, так и в основании некоторых наук, необходимых к художествам, и так, теряя одно время, только одной практикой делают то, что выучат, не могут ничего приобрести сами или совершенным сделать, не имея ничего того, чтобы могло способствовать к их врожденному дарованию.
Многие, на большом иждивении содержащиеся здесь искусные художники, но токмо кого выучили, но ни порядочного начала не дали, извиняясь сами на неспособность учащихся.
Теперь в Московском университете находясь, много молодых людей, иных склонности более к художествам нежели к наукам, может некоторая часть уволена быть для сего учения, уча притом языки и другие, нужные к тому знания. Если Правительствующий сенат на сие представление заблагорассудит пожаловать на то в год 6 тысяч рублей, то можно здесь, в Петербурге, Академию художеств завести, которая, можно себя льстить, успехи окажет и будет тем ответствовать Правительствующего сената попечению благоволению.
Ф. Б. Растрелли. Приглашение в Россию
Но сего казалось монарху не довольно; он сам к последнему сего же числа (16 февраля) писал следующее: «Мастеровые люди Растрелий с товарищи из Франции едут в наше службу, о которых я довольно писал князю Меншикову; но понеже оной отлучаться будет, того для рекомендую нам (о чем и к нему писал), дабы они к вам прибежище имели, и вы о них старайтесь
Контракт оговаривал условия службы мастера с сыном и учеником его. «Проезд и дорожное содержание государево, безденежная квартира и место на строение ему дома, которой когда построится, уволен будет на 10 лет от постоев и от всяких налогов; а буде он по истечении сроку не захочет остаться, то вольно ему будет дом свой продать и все свое вывезти, и проч.
Он же, Растрелий обязался обучить российских людей, сколько ему дано будет, всему тому, что он сам знает, безденежно; знания же его суть следующая: 1. Аркитектура, снятие планов, и делание фонтанов; 2. Скульптурное из мраморов, порфиров и прочее украшение; 3. Литейное из меди и железа; 4. Литейное же всяких вещей из стали и отделывание оных; 5. Делание из составов на подобие мрамора; 6. Резание штемпелей для монет и деталей; 7. Делание портретов из воску и гипса; 8. Живописное на мраморе и каменьях; 9. Декорации для театров».
По приезде в Петербург семья Растрелли поселяется в бывшем дворце царицы Марфы Матвеевны на Первой Набережной улице. Франческо Растрелли участвует вместе с отцом в создании ряда моделей, а также в строительстве нескольких зданий. Первой самостоятельной работой Растрелли следует считать постройку дворца для Дмитрия Кантемира (1721–1727). Лишь в 1737 г. Растрелли-младший подает официальное прошение о принятии его на государственную службу, а двумя годами позже он получает звание обер-архитектора двора. За многие годы работы в России Ф. Б. Растрелли создал несколько десятков архитектурных произведений, многие из которых и до сих пор являются жемчужинами среди памятников нашего Отечества. Но насколько блистательны были его творения, настолько незавидна была судьба автора. С горечью напишет он: «Служба архитектора в России изрядно тяжела… Архитектор на службе не имеет ничего кроме своего жалованья, без какого-либо другого вознагражденья, всегда допустимого в других странах; но пуще того,
Лишь однажды Растрелли получил награждение за работу – в 1762 г. ему был пожалован орден Анны и звание генерал-майора. Совсем незадолго до смерти мастер был избран почетным членом Академии художеств. Жила семья зодчего скромно, занимала небольшое казенное помещение близ церкви всех Скорбящих по Шпалерной улице.
Олимп мудрости или юбилейное собрание учёных
Главным оратором на академическом празднике был директор академии Сергей Герасимович Домашнев.
Суть речи заключается в том, что явления нравственного мира, действия человеческие представляют
