Планета Дато

поначалу казалась. Разочарование скребёт сердце. И выразить трудно, что беспокоит, что – не то?

На смену разочарованию приходит надежда, предощущение настоящей любви. Но пока оно ещё смутное, без чётких очертаний… А раз грусть, разочарование, – значит Дато снова и снова пишет дождливые пейзажи, – они так хорошо передают состояние души. Дождь на картинах, дождь в стихах… Стихах, написанных в бессонную ночь:

Бессонница

Луна свечей высвечивает мысли.
Дождь бьётся головой о лунный свет.
И руки тишины во тьме повисли
Беспомощно. Нигде им места нет…

На облаке моих воспоминаний
Под стук дождя лечу куда-то прочь.
Свеча сгорела лишь на четверть грани,
Меня же сном окутывает ночь…

Как странно: сон, а всё так ясно помнится!
Романтика сквозь жизненную прозу…
Не то был сон… Не то была бессонница…
Я думал – рано. Оказалось – поздно!

Луна грустит, о дождь облокотясь…
И дождь с размаху плюхается в грязь…

Взрослые люди забывают с годами, что в юности размолвка – трагедия, разочарование – планетарная катастрофа. Каждое увлечение кажется самым главным, последним… Так и хочется крикнуть Дато сквозь годы назад: не поздно ещё, дружок. Придёт к тебе весной твоя любовь… И будет тебе всего 15 лет… И всё будет впервые… Вернее, впереди у тебя будет целый год…

Удивительно, когда Любовь пришла, Дато вначале рассказал о ней… в прозе. Сохранилась замечательная дневниковая запись Дато, – что-то вроде неотправленного письма любимой. Приведу из него фрагмент:

“Я хочу рассказать тебе[4] об одной ночи моей бестолковой жизни. Вначале это может показаться тебе скучным, но прошу тебя – дочитай до конца. Я уверен, ты услышишь много интересного для тебя”.

И далее Дато пересказывает свой сон, приснившийся ему в эту ночь:

“Мне снилось, что я проснулся. Привстал на постели. За окном шёл сильный дождь. Видимо, я спал недолго: ещё слышны были шаги бабушки, скоро и они затихли. Всё стихло. Присев на кровати, я стал вслушиваться в мелодию дождя. Постепенно и она затихла… Дождь не прекратился, продолжая идти, но звук его вдруг пропал, как бывает, когда выключишь радио или телевизор, – вдруг… Но это не звук пропал, это мысли мои улетели.

Теперь уж трудно вспомнить всё, что явилось мне в ту ночь. Передо мной пронеслась вся моя будто бы незначительная жизнь… Незначительная потому, что только 15 лет…

Пятнадцать лет назад явился я в этот сумасшедший мир. И как мог я – младенец с соской во рту – предвидеть, что через год на свете появится существо – представитель нежнейшей, тончайшей второй половины вселенной, и что мы встретимся однажды, что начнутся в сердце моём бесконечные дожди, и одному Богу известно, когда это кончится.

Мог ли я представить себе то счастье, которое ждало меня в пятнадцатое лето моей жизни, в пятнадцатое цветение фиалок при моей жизни?”

А потом Любовь прорвалась, вылилась в стихах.

Каждый день без любимой – мука. И когда с ней приходится даже ненадолго разлучиться, рождаются стихи:

Дождь прошёл

Сколько дней и ночей проглотила разлука!
Я – другой! Ну, а ты? Изменилась ли ты?
Глажу спину дождя. Он целует мне руку.
Понял дождь, как же дни
без любимой пусты!

Я стихи о любви посылаю с потоком…
Но поймёшь ли язык капель,
мчащихся вниз?
Быть с тобою – боюсь.
Без тебя – одиноко…
Всё же жду тебя снова под музыку брызг!

Какие интересные образы рождает любовь в голове художника! Он и самоироничен, и поэтичен; тут и притча, достойная философа, и наблюдательность живописца, и метафоричность поэта…

Прошли годы… Нет Дато… И нам никогда не узнать, что он думал, что говорил, встречаясь и расставаясь с любимой, за что полюбил эту девушку и почему они расстались… Что нам, сегодняшним, стихи Дато о любви? Почему я привожу их здесь, считая их необходимой частью рассказа об удивительном человеке по имени Дато Крацашвили? Объяснить логически это может быть трудно. Но обязательность здесь стихов о любви для меня безусловна. Позволю себе в объяснение привести строки из своего давнего (1969 г.) стихотворения “Мадонна”:

… И грациозно, нежно, ярко
Влюблённый в женщину Петрарка
Писал сонеты о любимой…
В них предстаёт Лаура зримо…

Но неизвестно: было ль это,
Была ль Лаура, был ли сон…
Любила ли она поэта
И был ли с нею близок он…

Какая разница? Осталась
В строю веков сонетов линия:
Его Любовь. Его усталость.
И им рождённая – Богиня!

Ещё раз подчеркну ранее высказанную мною мысль: поэзия у Дато – это и портрет, и автопортрет. И его стихи о Любви, о Любимой – это и стихи о самом Дато, они помогают нам понять его душу. А без этого, я убеждён, не постигнуть и мир творчества Дато!

Ему оставалось жить всего год… А в стихах “периода разлуки” часто встречается тема: возможная встреча через много лет с любимой… Кинематографически укрупнённая деталь – амулет, который он дарит любимой, “высвечивается” во время их “поздней” встречи:

Мартовская встреча

Ты в жизнь мою вошла с капелью марта,
Пропав внезапно с мартовской капелью…
Держал окно распахнутым в апреле, —
Печаль с лица не сдёрнешь, словно маску…

Так каждый март надеждою отмечен,
И, вопреки прогнозу на ненастье,
Окно и сердце я любви навстречу
Готов не просто приоткрыть, а – настежь!

Как пробужденье от зимы прекрасно!
Жду март за мартом…
Только всё напрасно…
Пройдут года. “Ах, март, —
сплошной обман!”

Свеча сгорела. Что ж, ничто не вечно.
При встрече на груди твоей замечу
Подаренный когда-то талисман.

С тобой – другой. Но и со мной – другая.
Ещё десятилетие пройдёт…
“Не слишком поседел я, дорогая?”
“Чуть-чуть, мой милый. Но тебе идёт…”

Какие по-юношески чистые, какие по-взрослому мудрые стихи писал Дато! Как он умел возвыситься над своей болью, переживаниями и не пересказывать сюжеты встреч и разлук, а писать стихи, которые сегодня интересно читать людям разных национальностей, возрастов, жизненного опыта и поэтической эрудиции.

Я это пишу так уверенно, потому что не раз замечал во время чтения своих переводов стихов Дато на поэтических вечерах слёзы на глазах девушек, ставшие вдруг серьёзными и печальными глаза юношей, разгладившиеся от морщин и ставшие добрее лица людей пожилых.

Чистый человек и в любви чист. Но настоящий поэт особенно выявляется в лирике. В лирических стихах поэт, как тот художник на одном из рисунков Дато – голый перед читателем, незащищённый, открытый в своих достоинствах и недостатках, своём благородстве или низости. Вот почему нужно читать стихи Дато, чтобы понять, что он был за человек. Но и представление о нём как о художнике они расширяют.

Зная или не зная об этом, но продолжая в том многовековые традиции грузинской поэзии, Дато, расставшись с любимой навсегда, обращается к природе, матери-земле, деревьям, траве, “выговаривая” своё горе:

Разговор с порхающим листом

Я просил: “Спой мне песню,
порхающий лист!”
Очень грустной была для меня
та апрельская ночь
(Даже вечер уже был обманчив,
тревожен и мглист).
Только лист улетел, и любовь
улетела прочь…

Ветерок напевал колыбельную для чинар.
Я же мысленно видел глаза твои,
полные слёз…
Как суметь пережить мне разлуки
этой удар?
А мелодию ветра порхающий лист унёс…

4. “Венок” Дато

Природу нельзя застигнуть неряшливой или полуодетой, – она всегда прекрасна. Но увидевший прекрасное, становится участником его создания. Ведь окидывая взглядом озеро, поле, лужайку в лесу, часть реки, мы как бы сами для себя создаём композицию пейзажа, – что глаз выбрал, то и “скомпоновал”.