сидели три очень знакомых мне человека. Точнее, два знакомых, а последнего я знал только со слов этих двух. За столом сидели: вояка, который продал мне два фламберга, разбойник, «вернувший» мне мой метательный нож, и, судя по всему, виконт Ардено собственной персоной. Это был человек небольшого роста, у которого на лбу, несмотря на молодость, уже красовались залысины, лицо его больше всего напоминало жабье, такое же сморщенное и большеротое, да и сам он выглядел словно большая жаба, если бы еще квакал, то сходство вышло бы потрясающее. Одет он был под стать жабе – во все болотно-зеленое, с какой-то несуразной, того же цвета, шляпой, в которую было воткнуто большое перо, такое большое, что я даже засомневался, что оно настоящее.
Вояка и второй разбойник уже имели удовольствие видеть меня, поэтому замерли, а последний даже побледнел. Виконт, не понимая, чем вызвана такая реакция его собеседников, удивленно переводил взгляд с одного на другого. Правда, заметив меня, двигающегося к их столику, начал что-то подозревать. Будь он поумнее, то давно бы уже рванул отсюда, но до него туго доходило, что происходит. Когда же я его рывком перекинул через стол (чуть руки от его веса не отвалились) и, придавив стулом, уселся сверху, он, наконец, понял, кто я такой. Надо отметить, что он не стал кричать и звать на помощь, лишь дергался в тщетных попытках выбраться из-под стула. Повернувшись к разбойнику, я молча указал глазами на дверь. Тот кивнул и, спокойно поднявшись из-за стола, вразвалку пошел к выходу. Посетители проводили его ничего не выражающими взглядами и опять повернулись в сторону нашего угла. (Именно поэтому никто не заметил, как разбойник удивленно воззрился на тихо стоящую эльфийку, но, бросив взгляд на меня, поспешил убраться из таверны.) Вояку я гнать не стал, знал, что он не уйдет. Пока не начну убивать его хозяина он даже вмешиваться не будет, но, если все же начну, то, несмотря на чисто самоубийственный поступок, попробует остановить меня. Только вот убивать его хозяина я и не собирался, в силу элементарных причин. Убийство повлечет за собой массу ненужных проблем. Начиная с простейшей мести родственников погибшего (наследники мстили бы, скорее всего, лишь по необходимости, так положено по статусу) и кончая задетой честью местного короля. Какой-то, понимаешь, простолюдин потрошит его верноподданных, а он ничего не предпринимает, из-за этого король может потерять свой авторитет, так что обязательно что- нибудь сделает. Если, конечно, информация до него дойдет, а то ведь есть еще всякие бароны, графы, герцоги, которым тоже приспичит наказать зарвавшегося «крестьянина», и что будет тогда…
– Вот скажи, какого хрена ты ко мне полез? – начал я, глядя в глаза Ардено – Я же ясно сказал твоим людям, что голову оторву, в случае чего. Или они тебе не передали? – вопросительно повернулся я к вояке.
– Передали, – прохрипел тот и, схватив кубок с вином, в несколько больших глотков осушил его, – только он не послушал. Единственное, на что смог его уговорить, не ехать к вам лично. Ваша милость, вы его только не убивайте, он ведь мой хозяин.
– Ваша милость? – я с интересом посмотрел на вояку. – Честно говоря, меня никогда так не называли. А убивать я его и не собираюсь. Единственное, что ему придется сделать, так это заплатить. Деньги лишними не бывают, а ему, – кивок на лежащего виконта, – это будет уроком. Надо сначала думать, а потом уже действовать. Он мне должен оплатить время, потраченное мною на путь по мертвому лесу, нервное напряжение от встречи с нанятыми им разбойниками. Мне, а главное, моему здоровью, угрожала опасность. Так что придется прилично раскошелиться. Хорошее здоровье стоит дорого, поэтому и платить придется много. Ну? Что скажешь, Ардено? – я с добродушной улыбкой посмотрел на лежащего подо мной человека.
– Я…я…я заплачу!
– Вот и гуд. Вери-вери гуд. Так бы сразу, а то зачем-то надо было орать, кричать, ногами топать. Даже пришлось успокаивать, а это не самое приятное в жизни.
Встав со стула, я отодвинул его в сторону, а затем рывком поставил виконта на ноги. Со всей заботливостью поправил на нем одежду, отряхнул от пыли и торжественно усадил во главе стола, сам же плюхнулся на скамейку рядом.
Все это время в трактире стояла просто мертвая тишина, а хозяин вообще был белый, как простыня тети Аси из рекламы. Из-за того, что все внимание было привлечено ко мне и виконту, никто не замечал эльфийку. Но как только началось обсуждение произошедшего, кто-то, бросив взгляд в сторону двери, издал невнятный возглас да так и замер с открытым ртом, уставившись на мою спутницу. Следом за первым и остальные один за другим, а то и группами, впадали в ступор. Увидеть спокойно стоящую эльфийку в таверне, да еще в человеческом городе (я, честно говоря, так и не определился – город это или деревня, но, думаю, по здешним меркам все же город), такого эффекта не произвели бы в нашем мире даже инопланетяне, пришедшие в магазин за хлебом. Пользуясь всеобщем оцепенением (Ардено с воякой тоже забыли про меня), я призывно махнул Ушастой красавице и кивком головы указал на стул рядом с собой. Солина независимо прошло мимо ошарашенных посетителей и уселась на стул с видом королевы, занимающей свой трон. Со стороны она выглядела просто сногсшибательно – гордая, красивая, во взгляде читается стальная воля, и только я, уже более-менее привыкнув к ней, чувствовал, что она в восторге от всего происходящего. Наверное, каждая эльфийка мечтает показать 'этим людишкам', какая она есть, и что у них (то есть у нас – людей) нет ни одного шанса добиться ее расположения. Всю жизнь Солине говорили, какие мы мерзкие, что нас надо бояться и держаться от нас подальше. И вот теперь она сидит здесь с видом королевы, и никто даже пальцем тронуть ее не смеет. Минут пять я сам наслаждался всем происходящем, точнее, украдкой любовался девушкой, такая она была очаровательная, когда ее глаза светились от восторга. А что до остальных – в них читалось лишь презрение ко всем.
С легкой улыбкой на губах… ну ладно, с хитрющей мордой сытого кота, который упер сметану прямо из- под носа хозяйки, я обвел помещение взглядом, а потом, наклонившись к эльфийке, почти касаясь губами ее уха, прошептал:
– На войне ты будешь пользоваться спросом. Вывел тебя перед наступающим врагом и, пока они, обалдевшие, смотрят на тебя, их можно будет брать голыми руками. – Сказав это, я отодвинулся от нее и, уже обращаясь ко всем, громко произнес: – Ну, чего замерли? Что, эльфийку никогда не видели?
Оцепенение еще некоторое время подержалось, но после моих слов все же начало постепенно спадать, и помещение больше стало напоминать разворошенное осиное гнездо: все очень старались перекричать друг друга, бурно выражая свои эмоции.
– Мистер Ардено, я не смею вас задерживать более чем необходимо, – повернувшись к виконту, сказал я. – Можете заплатить, сколько сказано, и идти на все четыре стороны.
– Это грабеж! – вскричал тот. Видимо, страх его немного отпустил, и теперь он из всех сил пытался сохранить свое лицо.
– Грабеж, – легко согласился я. – А так же воспитательный процесс. Вдалбливание простых истин неразумному дитятку, большому такому дитятку. Так что, давайте без лишнего шума опустошайте свой кошелек и можете идти в любую сторону. Деньги на подкуп разбойников вам тратить было не жалко, тем более, за свою жизнь можно и раскошелиться.
– Но вы ведь сказали, что это будет стоить дорого, а у меня с собой в кошельке только парочка серебряных и золотых монет.
