– Да иди же! – махнул я рукой.
Конь возмущенно фыркнул и попер на меня как танк. Вот ведь упрямая скотина! Резко сделав шаг в сторону, я оказался за деревом. Правда, Снежка это ничуть не смутило. Завернув за дерево, он ткнулся мне в шею, причем с такой силой, что я едва удержался на ногах. Потом опустил голову и слегка укусил меня за штаны. Не понимая, чем это вызвано, я пошарил рукой в кармане и с удивлением обнаружил там сухарик. Как он туда попал, я не имел не малейшего представления, тем более что одежду сам стирал и карманы тщательно проверял. Отдав находку Снежку (он тут же с удовольствием захрустел), я, еще раз погладив его по шее, сказал:
– Иди, мой хороший. Иди!
Он запрядал ушами, а потом, громко фыркнув на меня, развернулся и поскакал вдоль поля. Очень мне его не хотелось отпускать, но я искренне надеялся, что он меня понял и вернется. Я успел сильно к нему привязаться, и заводить другого коня совершенно не было никакого желания.
Мои действия не остались незамеченными. Люди с непониманием и сожалением (такого коня отпустил!) смотрели вслед Снежку. Потом ко мне подошел Кронд:
– Я так понимаю: придется все же пересекать поле сейчас? Ведь именно поэтому ты забросил свои вещи на поле и отпустил Снежка?
Все еще провожая взглядом ускакавшего коня, я утвердительно кивнул головой и добавил:
– Но ползти придется очень долго!
Что правда, то правда. Поле, хоть и довольно суженное в этом месте, все равно достигало ширины почти в километр. Проползти такое расстояние было несколько проблематично, но другого выхода, по- видимому, не было. Или встретиться лицом к лицу (а, может, и к морде или к чему-нибудь еще похуже) с неизвестным противником, или проползти этот километр и оказаться в относительной безопасности.
– Придется, Кронд, придется, – произнес я, похлопав его по плечу. – Или ты хочешь встретиться с тем, что нас преследует?
Ответа я не услышал, но через несколько минут на поле были уже и его вещи, а вслед за моим Снежком ускакал еще один конь. Это послужило сигналом для остальных. Через полчаса вещи распределились по полю, а все лошади ускакали вслед за первыми. Солнце к этому времени уже практически полностью опустилось за горизонт, из-за чего ощутимо потемнело, больше ждать было нельзя. Собрав всех людей и эльфов в одном месте, я объяснил им суть предстоящих действий. Были протесты и категорические отказы – тоже. Я лишь махнул на это рукой и подтолкнул стоящих рядом со мной близнецов в сторону поля. Те послушно улеглись на животы и поползли, после этого все, хоть и с явной неохотой, последовали их примеру. Ни один не остался. Со стороны зрелище было довольно забавным, но если знать, чем оно вызвано, веселиться не было никакого желания.
– Теперь вы, – обратился я к рядом стоящему Архонту, когда большинство людей Варда уже скрылись в траве под неумолчный гуд 'газонокосилки'.
– Да ни за что! – возмутился папаша.
Пожав плечами, я кивком головы указал Солине направление. Эльфийка уже давно уяснила одну простую истину: если я говорю что-то делать, то надо делать, – поэтому, не обращая внимания на возмущение своего отца, легла на землю и поползла. В дорожном костюме это ей было не так уж и трудно. В следующие пару десятков секунд никто из эльфов не шелохнулся: все глядели вслед Солине. Глядел неотрывно и я. В подробности вдаваться не буду, скажу лишь, что отвести от нее взгляд и думать о чем- либо другом было весьма проблематично.
– С-с-следующий! – кое-как выдавил я из себя.
Тут произошла небольшая заминка, следующим захотели быть едва ли не все эльфы. Но, пару раз прикрикнув на особо дерзких, я урегулировал проблему, и во избежание инцидентов следующим стал папаша Солины. Хотя сделал он это с большим неудовольствием, но зато ответил на мой незаданный вопрос: как он управляется в походе со своим огромным луком? Оказалось, что их одежда приспособлена под все случаи жизни. Не успел я и глазом моргнуть, как Архонт быстрым и едва уловимым движением перебросил свой лук за спину и, пару раз дернув его в разные стороны, закрепил у себя на спине. На поверку, плащи, в которые были укутаны все эльфы, оказались не настолько цельными, какими они выглядели со стороны. Остроухие сделали в них много небольших отверстий-кармашков, за которые и цеплялся лук, причем тоже весьма хитрым образом. Все луки были сделаны их же хозяевами и «слушались» тоже только их. Каждый эльф делал на своем луке едва заметные ловушки-колючки, скрываемые до поры самим луком. Укол такой колючкой приводил к мгновенной смерти, и с помощью них же лук прицеплялся к плащу. Все это я узнал много позже и именно поэтому сейчас удивленно смотрел на отца Солины, пытаясь понять, каким непостижимым для меня образом удерживается его лук.
Когда рядом со мной оставался лишь один эльф, и тот уже готовился ползти, я увидел, что Солина обернулась ко мне и пронзительно вскрикнула. Следующим стало ощущение надвигающийся смерти. То «нечто», которое затаилось где-то вдалеке было самым страшным из наших преследователей, но далеко не единственным. Оно лишь отвлекло меня и Кронда от основной угрозы. Чувствуя самого опасного, мы пропустили менее страшных, но все равно смертельных существ.
Все это я осознал мгновенно, но что-либо сделать уже не мог. Напрягая все свои силы, я попробовал убежать от того, кто сейчас был за моей спиной. И при этом напрочь забыл про свою 'внутреннюю скорость'. Если честно, я о ней вообще не вспомнил. Зря, но – что поделаешь: у страха свои законы. Сделав пару стремительных шагов, я прыгнул, надеясь оказаться под прикрытием поля. Звук в этот момент будто отключили, и все происходило, как при рапидной съемке: как бы быстро я ни двигался, все равно уйти не успевал. Распластавшись в прыжке, я видел открывающийся рот Солины, которая что-то отчаянно мне кричала, а также бледные лица повернувшихся ко мне людей и эльфов.
Когда я уже, было, решил, что успел убежать, кто-то поймал меня за ногу, из-за чего я достаточно болезненно ударился об землю, хоть и выставил перед собой руки. Правда, это не сильно помогло. В следующие мгновения тот же, кто поймал меня за ногу, как куклу поднял над своей головой и вновь шарахнул мной по земле, да так, что я едва не распрощался с жизнью. Потом он, видимо, раскрутил меня и бросил. К такому выводу я пришел (надо же: еще и выводы делал!) из того, что земля с небом начали стремительно меняться местами, потом я врезался во что-то плечом, грудью, спиной и, ударившись еще пару раз различными частями тела, зацепился за что-то ногой.
Последнее, что я запомнил, был болезненный удар по голове.
– Здравствуй, Хисп, – произнес Эдвард.
