многих аулов продали в Турцию.
– Ах, вон что! Понимаю, – участливо промолвил Татаринов. – У тебя, видно, осталась в Анапе хорошая девушка?
– Ийех! – с неподдельной грустью ответил Бей-булат. – Нету. Продали.
– Плохо! – сказал атаман.
– Плохо! – сказал по-русски Бей-булат.
– А как зовут твою девушку? – спросил Алексей Старой.
– Гюль-Илыджа – Красная Роза.
– И ты из-за нее и пришел к нам?
Бей-булат огляделся и застенчиво кивнул головой.
– Такое большое горе принес нам турецкий пророк Эвлия Челеби. Он собирал в аулах большое войско, творил молитву аллаху, покупал и продавал юношей и девушек. А когда турецкие корабли пришли в Анапу, он сделал дорогой подарок турецкому главнокомандующему Гусейн-паше. Он подарил ему мою Гюль- Илыджу. Тогда я и убил своего отца. Убил я его потому, что он посылал меня убивать русских, а я был сердцем с вами… А моя Гюль-Илыджа осталась там… Что же будет с моей Гюль-Илыджой?
В дверь постучали, и в комнату быстро вошли трое казаков, без шапок, бледные, мокрые… Это были казаки, попавшие к туркам в плен при взятии Азова: Федька Сидоркин, Петька Крайний, Семенка Чумовой.
– Здорово, браты-атаманы!
– Здорово, браты-казаки! Откуда же вы в такое время?
– С полона!
– С полона бежали? Да как сбежали? Чудо! – радостно зашумели атаманы.
– Подвернулось нам время – сбежали! Долго ждали. Три года томились. Теперь-то мы, браты, на своей земле душу погреем. Не верится… Ей-богу, не верится! Да ты ли это, Михаил Татаринов? Ты ли это, Алеша Старой, ты ли, Иван Каторжный, Наум!..
Стали казаки обниматься, целоваться, а крупные слезы катились по их раскрасневшимся щекам.
– Братцы, кораблей-то на нас идет видимо-невидимо! Туча черная, – торопливо говорили бежавшие, будто очнувшись. – Мы вот привезли вам первую турскую красавицу, быструю карамурсалу! Перебили мы на ней стражу, да своим ходом на ней, в пятьдесят человек, с тремя турецкими пушечками, и поплыли к Азову…
– Где же остальные казаки? – спросил Алексей Старой. – Живы ли?
– Живы! Все живы! – радостно воскликнули пришельцы. Ждут нас на берегу. Ослабли малость, да и одежка у всех пооборвалась.
– Одежка не беда, оденем всех из войсковых запасов. Главное – домой дошли! – взволнованно сказал Татаринов. – Ладное вы дело сделали, – вытирая ненароком глаза, сказал атаман. – Дело дюже ладное… Хвала вам! А Азову – подмога!
– Туча вражья плывет на нас немалая.
– Туча, говоришь? – тревожно спросил Татаринов.
– Туча великая, черная! Несметная! – наперебой заговорили казаки. – Амуницию, провизию владетели Дагестана и Черкесии повезли по анапской дороге к азовскому делу на семи тысячах подвод.
– Семь тысяч подвод?! – удивился Татаринов.
– Семь тысяч, не считая войска. Сказывают, там их тысяч сорок – пятьдесят будет, идут всяких колен люди, разные племена, приписанные к кафинскому сенджаку[14]. А повезли они по одной только анапской дороге на подводах и в арбах семь тысяч запасных турецких мечей и ятаганов, две тысячи щитов, две тысячи мушкетов, пять тысяч луков, сорок тысяч отравленных ядом стрел, шесть тысяч галебарт…
– Многовато… – задумчиво молвил Черкашенин.
Выходило так, что Бей-булат, Джем-булат и Грицай Ломов, которым не совсем еще верили атаманы, сказали горькую, но истинную правду. Времени терять нельзя было!
– Что же мы будем делать? – спросил Татаринов.
– Что будем делать? Воевать! Не помирать же! – сказали сбежавшие.
– Воевать-то воевать, это нас не минует, да вот сип у нас маловато. Ой, как маловато! – протянул Иван Каторжный.
Тогда Татаринов, обращаясь к Черкашенину, сказал:
– Ты – знатный атаман! Поведай-ка нам свою правду-думку по сему тягостному случаю. Дело-то, как видишь, весьма трудное. Небывалое на Дону дело.
– Поведаю, – сказал старик, расправляя усы. – Я поведаю вам, братья-атаманы, сказку-быль, которая родилась при мне, а помереть она не сможет и после моей смерти. Слушайте сказку, запоминайте. Пришел я, братья-атаманы, на Дон с Черкасс. Прожил на белом свете много лет. Пережил трех русских царей: Ивана Васильевича Грозного, Бориса Годунова, Василия Шуйского, двух польских самозванцев с шлюхой Мариной, а ныне служу я царю Михаилу Федоровичу. Пережил я царствование восьми турских султанов: Селима II, прозванного Несчастным Пьяницею, султана Мурада III, султана Махмеда III, султана Ахмеда I, Мустафу I, Османа I, опять Мустафу II, Амурата IV. Теперь начал я жить при новом, девятом турском султане Ибрагиме[15]. И так думаю, братья мои атаманы, переживу я и этого полоумного. Но из всех султанов мне запомнился один – Селим II. Кассым-пашу, его главнокомандующего, мы с князем Петром Семенычем Серебряным разгромили при Переволоке под Астраханью. Тогда войско
