Рядом с Митренко сидел мужчина лет пятидесяти мощно-агрессивного вида. Филатов слышал о нем – это был ее главный помощник по партии Владимир Гарченко.
– Вы считаете, что это было покушение? – осторожно спросил Филатов.
– Конечно! А что же еще? – уверенно ответила Митренко.
– Кто мог покушаться на вашу жизнь?
– Ежу понятно – Морозов.
– Он лично?
– Нет, конечно – его люди.
Гарченко настороженно смотрел на Филатова и молчал. Чувствовалось, что Филатов ему не нравится. Остальные присутствующие тоже пока хранили молчание.
– А зачем ему это надо?
– Как зачем? Это месть. Он считает, что, устранив меня физически, получит часть моих избирателей обратно.
Филатову сразу бросилось в глаза, что она постоянно говорит «я», «мне», «моих» и никогда «мы», «нам», «наших». Следовательно, излишней скромностью эта женщина не страдала.
– А почему таким странным способом они попытались это сделать?
– В чем вы видите странность? – не поняла она.
– Ну, убрать нужно одного человека, а используют оружие неизбирательного действия, от которого могут пострадать многие.
– Ничего странного, – выпалила Митренко, – это еще и акция устрашения.
Филатов понял, что эта женщина говорит не задумываясь, лишь бы что-нибудь сказать. Ее главное оружие – не логика и аргументированность, а скорость реакции. Часто это тоже имеет действие, потому что собеседник немеет при откровенно базарном ответе и не знает, что возразить.
– Но ведь пострадали, кажется, люди? – напомнил он.
– Почему «кажется»? Они действительно пострадали. Вот мы, например, – она указала кивком на повязки. – И еще многие другие.
– А вы уверены, что это были гранаты?
– А что же еще? Осколки нашли. А на них отпечатки пальцев, кстати.
– Чьи отпечатки? – опешил Филатов.
– Тех людей, которые бросали. Киллеров, одним словом.
– На осколках?
– Да!
– Но это невозможно!
– Так следствие говорит, – невозмутимо заявила Митренко.
– Они не могут так говорить!
– Спросите сами!
Филатов глубоко вдохнул и задержал воздух, чтобы успокоиться.
– Это были гранаты РГД-5? – спросил он.
– Да.
– А вам не кажется странным, что после взрыва двух гранат не было ни одного убитого?
– Повезло просто.
– А может, это были не гранаты?
– Тогда что же?
– Взрывпакеты.
– Муляжи то есть?
– Да.
Все присутствующие загалдели одновременно.
– Вы не понимаете! Мы чудом остались живы! Вот, смотрите!
С этими словами, они отработанными движениями стали обнажать свои увечья. Митренко задрала кофточку и показала ватный тампон, приклеенный пластырем к животу. Тампон был пропитан йодом.
– Оторвать? – спросила она. – Хотите рассмотреть поближе?
– Нет-нет, не надо! – испугался Филатов. – Я вам верю!
Она оставила свою рану в покое и опустила кофточку. Но не успокоились другие члены фракции.
– Нет, не верите! – галдели они. – Иначе так не говорили бы!
Они принялись показывать ему свои раны, легко и быстро срывая повязки. Непринужденность движений говорила о том, что проделывают они это не в первый раз. Филатов увидел рану на ягодице у одного из помощников, сильно напоминающую фурункул. Ему показывали посеченные осколками руки и ноги, старясь при этом, чтобы демонстрация длилась не слишком долго и сохранялась дистанция между ними и Филатовым.
Он поднял руки ладонями вперед, стараясь успокоить разволновавшуюся фракцию ПСПУ.
– Хорошо-хорошо! Убедили!
Люди с неохотой стали застегивать пуговицы и поправлять одежду, медленно успокаиваясь. Филатов обратился к Митренко.
– Но есть еще один непонятный момент.
– Какой? – насторожилась она.
Филатов достал из папки два исписанных от руки листа и протянул ей.
– Вот, прочитайте.
– Что это?
– Протокол первого допроса младшего Панченко. Который якобы бросил одну из гранат.
– Вы лучше расскажите, что в нем, – попыталась отбрыкаться она.
– Нет, вы сначала прочитайте.
Она наскоро пробежала листки глазами и передала Гарченко.
– Ну и что? – спросила Митренко.
– Как вы объясните его слова, что он с приятелем был нанят вашей помощницей для имитации покушения? – спросил Филатов.
– А что тут объяснять? Это ложь.
– Зачем же ему лгать?
– Его так проинструктировали.
– Кто?
– Люди Морозова.
– А может, посмотрим на этот случай, – Филатов умышленно заменил слово «покушение» на «случай», – под другим углом?
– Каким?
– Допустим, он действительно был нанят для имитации покушения. Им с приятелем дали взрывпакеты и сказали, что от них будет только шум и никакого вреда. Но, если бы не было вреда, кто поверил бы в покушение? – развивал мысль Филатов. – Смех один. Поэтому заряды в них снабдили легкими поражающими элементами. Рассчитали так, чтобы ранения были незначительными. Об этом не сказали ни вам, ни им. Поэтому наличие осколков оказалось для всех полной неожиданностью. Вы так не договаривались, но так получилось.
– А как же фрагменты корпусов гранат? – спросила Митренко. – Ведь они были обнаружены на месте покушения.
– Их могли подбросить позже. Разбросать тут и там на следующий день.
Кстати, вот еще что странно. Почему нигде нет фотографий поврежденной обшивки вашего автомобиля? Ведь если во все стороны летели осколки, то и он должен был пострадать.
– На нем были царапины и вмятины.
– Вы, конечно же, сделали фотографии? Митренко и Гарченко переглянулись.
– Не догадались. – Гарченко развел руками.
– Но, наверное, его можно осмотреть вживую?
– Он уже отремонтирован.
