Гейб.
— Просто подогрей ее немного. Джой любит, чтобы смесь была комнатной температуры.
— Гейб, подай мне телефон, пожалуйста, — сказала я, вставая и благодаря Бога, за то, что не шатаюсь и не валюсь с ног. — Я думаю, что мне потребуется свидетель этой сцены. Такого еще не было.
Я начала набирать номер Кейси. Я могла бы убить его этой трубкой, зарядив ему со всего маху по черепу, или по его мерзкой полуулыбочке. Затем я сообразила, что набираю номер Конни. Кейси потеряла свой мобильный.
— Вы были у тети? — спросила я. Гейб сокрушенно покачал головой.
— Значит, вы не ездили к моей сестре. Вы соврали мне и сбежали, зная, как легко вам может все сойти с рук, когда я принимаю лекарство. Вы знали, что я не смогу вас проконтролировать.
И отправились к нему.
Я понимала, что делаю неправильно, втравливая детей в наши ссоры.
— И вам удалось убедить Кейси принять в этом участие.
— Мы отправились к Лео, потому что хотели привезти его домой, — объяснил Гейб.
— Вы привезли его. Что дальше? Он был ошеломлен и обескуражен.
— Но разве ты не этого хотела? Мама, ведь ты мечтала о том, чтобы иметь шанс поговорить с папой. Ты всегда жаловалась на его отсутствие.
— Я не знаю. Я не так себе все это представляла. — У меня голова раскалывалась от напряжения. — Значит так: я хочу, чтобы мы кое о чем договорились, до того, как здесь появятся Кейси и Аори. Я не хочу устраивать сцену при ребенке. То, что касается вашего поступка, то вы действовали глупо и опрометчиво. Вас могли убить или ранить.
— Мы каждый вечер звонили Кейси. Она все знала.
— Тогда и Кейси поступила очень неосмотрительно.
Я пошла в кухню и потянулась к шкафчику за аспирином, но не смогла этого сделать. Мне помог Лео, и вода потекла у меня сквозь пальцы, но я продолжала пить, чтобы избавиться от привкуса мела во рту. Я вдруг сообразила, что на мне только фланелевая рубашка и попросила всех выйти. Я стала одеваться с особой тщательностью и неспешностью.
Натягивая брюки и застегивая ремень, который когда-то был мне впору, а теперь стал велик, я думала о том, что Лео не появился бы в нашем доме, если бы дети не выгнали его, как зверя из логова. Он понял, что виноват. Пока я заправляла рубашку и поднимала ворот, наносила немного тонального крема, чтобы отвлечь внимание от уставших глаз, я размышляла над тем, что мне придется осознать: у него есть семья, у него есть ребенок от другой женщины. Его союз — это лучше, чем брак, потому что заключен по взаимной любви. Я не хотела давать себе труд задерживаться на этой информации, но что она могла дать мне в предстоящем бракоразводном процессе? Я расчесалась и уложила волосы гелем.
Висконсин был штатом, где к разводу стоило готовиться во всеоружии.
Но здесь вина одной из сторон была очевидной, не так ли?
Нет.
Хорошо.
Я подумала: что мне удастся использовать против Лео? От него не очень-то много и осталось. Он казался уверенным, нетерпеливым. Ему было скучно видеть нашу жизнь, наши проблемы. Он все заранее предвидел, а я все еще любила того парня, который посвятил мне стихи…
Нет, этот парень мог целовать жену, а потом без запинки отрапортовать, что влюблен в другую.
Нет.
Некоторым не стоит давать второго шанса — они этого просто не заслуживают.
О, если бы только ему потребовалось от меня хоть что-то, в чем я могла бы ему отказать!
Его родители приедут сегодня вечером.
Последний взгляд в зеркало — и я вышла из комнаты. Я надеялась, что сумела сохранить королевскую осанку. Каролина кормила младенца, сидя в кресле-качалке.
— У тебя случайно нет маленькой колыбели, которой я мог бы воспользоваться? — спросил меня Лео.
— У меня нет случайно колыбели, которой ты мог бы воспользоваться.
Я пересекла комнату и выбрала себе одну трость из папиной коллекции. В тот день она была мне ни к чему, но я хотела, чтобы Лео видел меня с ней.
— Ты не обходишься без трости? — спросил он.
— Да, при некоторых обстоятельствах, — сказала я, вглядываясь в его лицо и узнавая черты, которые передались моим детям. Но они исчезли, как в калейдоскопе исчезает вмиг картинка. — Я могла бы ею воспользоваться, чтобы размозжить тебе череп. Но мне не хочется попасть в тюрьму. Я хочу, чтобы в нее сел ты. Хотя то, что ты сделал, не идет вразрез с законом. То, что ты сделал, нарушает нравственные нормы, и это обычно карается более страшным судом — собственной совестью. Твои родители захотят повидаться с тобой, до того как ты уедешь…
— Я планировал остаться еще на некоторое время.
— И где же ты планировал остановиться?
— В отеле. У друзей.
— У тебя нет друзей, Лео, — тихо произнесла я, впервые за долгое время осознавая, что это правда.
— У меня друзья в «Долине восхода».
— О, неужели ты живешь… — Я не могла сдержать смеха. — Неужели ты обитаешь в месте с таким названием?
— Неужели ты, городская барышня из богатой семьи, живешь в Шебойгане? — парировал Лео.
— Дети, поднимитесь наверх.
— Мам, мы же не наверху живем. Мы теперь все живем на первом этаже, — напомнила Каролина.
— Ты знаешь, что я это и имела в виду, моя дорогая. Несмотря на то, что Каролина держала на руках Амоса, мне удалось поцеловать дочку.
— Я так по тебе соскучилась. Вы держались молодцом. Но вам повезло.
Кара грустно улыбнулась.
— Будь осторожна, поддерживай Амоса под голову, иначе его вырвет, — вслед удаляющейся Каролине произнес Лео.
— Он и имя свое изменил, — через плечо бросил Гейб.
— Я теперь называю себя Леоном. Там, в долине, — пояснил Лео, когда Гейб ушел.
— Я бы назвала тебя «Посмотрите, кто сошел с ума», и не только в долине, — прокомментировала я.
— Джулиана, я и не рассчитывал, что ты поймешь меня или простишь. Возможно, на то есть причины. Каждая пара переживает лучшие и худшие времена. У наших отношений закончился срок годности.
— И поэтому появилось это существо… как ее зовут, забыла.
— Джойос?
— Правда? — Я не знала, как удержаться от приступа смеха, ощущая непонятное удовлетворение. — Твою подружку зовут Джойос?
— Джой. Она сама себе выбрала имя.
— Как и ты. Леон. Держу пари, что она…
— Она варит джем.
— Бог ты мой! — Я присела у окна. — Ты знаешь, что выглядишь в моих глазах карикатурой на самого себя? И сколько продлится это родство душ? Вечность?
— Она инструктор Пилатеса.
— Все стало на свои места. Она тебе напомнила меня в молодости.
— Если хочешь знать, мы не загадываем наперед. Мы решили, что будем радоваться каждому прожитому дню.
— Ты идиот или притворяешься? У тебя в соседней комнате ребенок. Это называется «не загадывать наперед»? Ты стер из памяти одну семью и снова хочешь поступить так же?
— Нет, на этот раз все будет по-другому.
