— Пусть это тебя не заботит, хорошо?
Мы договорились, что он подыщет себе работу. Еще мы решили, что займемся поисками репетитора, который подготовит Гейба к экзаменам, познакомит с основами геометрии, биологии и других дисциплин. Я знала, что могу позволить себе оплатить услуги университетского преподавателя (десять долларов в час, не более). Я знала, что по закону мы могли бы претендовать на получение аттестата, если я подтвержу, что мой сын освоил школьную программу, включая английский язык и литературу, а также сдал необходимые тесты.
— Четыре часа в день?
— Нет, два.
— Гейб, что можно выучить за два часа?
— Но в школе все учатся не дольше, если считать по-честному, — начал спорить он. — Все остальное время посвящено тусовке, участию в работе всяких собраний и выслушиванию каких-то дурацких объявлений.
— Хорошо, два часа плюс домашние задания.
Мы скрепили договоренность рукопожатием, а потом он обнял меня, как обнимал, когда был еще маленьким.
— Мам, такая классная машина. Я люблю ее. Чем тебе пришлось пожертвовать?
— Я продала права на роман, который будет написан… за сто тысяч баксов.
— Как здорово. Тогда давай и домик у озера купим, а?
— Я продала кольцо бабушки Джиллис.
Гейб посмотрел на машину так, словно она на его глазах превратилась в какое-то чудовище. Он положил ключи на кухонный стол.
— Послушай, — сказала я. — Каролине я могу передать кольцо, которое мне подарил твой отец. А Рори… Я рассчитываю, что она выйдет замуж за богатого человека. А тебе придется подарить своей жене…
— Кольцо из автомата в продуктовом магазине, в маленькой пластиковой коробочке, — засмеялся Гейб.
— Тебе все равно девушка не светит, — успокоила я его.
— Я знаю.
— Ах ты умник! — сказала я. — Я имела в виду — до тех пор, пока ты не научишься танцевать.
— О нет!
— Так, решайся. У меня завтра укол, поэтому как минимум на два дня я выпаду из жизни. Пользуйся случаем, и я научу тебя танцевать.
— Я и так умею танцевать, мама.
— Ты умеешь кружиться в танце? Я видела по телевизору, что это снова вошло в моду.
— О, мама! Прошу тебя, не заставляй меня этого делать.
— Танцы! — закричала Рори. Она включила магнитофон на полную громкость, и Гейб подбежал к ней и схватил ее в охапку. Я последовала за ними, по дороге заглянув на кухню.
— Мама! — крикнул мне Гейб. — Ты там поосторожнее. Мы больше здесь не хозяева.
Мы снова включили музыку, и Гейб стоял растерянный и смущенный. Втроем мы взялись за руки, и я стала объяснять:
— Все очень просто: ты двигаешься в сторону, в сторону, назад, вперед. Вот так. Теперь твоя очередь.
Конечно, он не смог этого повторить.
— Гейб, давай же. Это любому под силу. В сторону, в сторону, назад, вперед.
Рори уже подпрыгивала в своих смешных пижамных штанишках. Я не могла узнать мелодию. Старая, наверное, еще сороковых годов. Наконец Гейбу удалось запомнить несколько движений, и он их старательно повторял.
— Хорошо, теперь ты немного покружишь меня, но только не очень быстро. Мы выпрямляем руки, вот так, и потом снова, в сторону, в сторону, назад, вперед. Хорошо?
— Хорошо, — смеясь, ответил мне Гейб.
Я снова нажала кнопку, собираясь показать следующие движения, когда заметила в дверях Рори, которая стояла рядом с высоким темноволосым мужчиной в оливковом плаще.
— Рори! Разве я тебе не говорила, чтобы ты никогда, никогда не шла открывать сама дверь?
— Но он постучал, а вы его не услышали, — обиженно произнесла Рори.
Она подбежала ко мне, засунула пальчик в рот и спряталась за мной. Я отбросила волосы со вспотевшего лба.
— Чем могу помочь? — спросила я.
— Это самая очаровательная картина, какую мне только доводилось видеть, — ответил высокий мужчина. У него были зеленые глаза в окружении морщин и густые темные волосы. Я была рада тому, что Гейб дома. Этот мужчина был даже выше Гейба, а тот мог похвалиться высоким ростом.
— Послушайте, — начала я. — Если вы хотите что-то продать…
— Джулиана! — воскликнул он. — Я Мэтт. Мэтью Макдугал.
— Но ты… вырос! — как дурочка, пролепетала я.
— У меня было много времени! Тридцать лет! — Он наклонился и обнял меня.
— О, но ты не предупредил меня.
— Я оставил три сообщения на автоответчике.
— Мама? — подал голос Гейб.
— О, это мой старинный друг по Нью-Йорку. Был моим парнем в восьмом классе. Или в седьмом?
— Мне сложно сказать.
— Мэтт, это мой сын, Габриэль Штейнер, а это моя дочь, Аврора Штейнер, — представила я ему своих детей.
— Гейб Джиллис, — протягивая руку, произнес Гейб. Я хотела было запротестовать, но передумала.
— Я ничего на сегодня не планировала. Даже голову не мыла. Может, ты подъедешь завтра?
— Конечно, — ответил он. — Почему бы и нет?
— Ты приехал специально, сделав такой круг по дороге с конференции?
— Я могу легко проделать путь назад.
— Хочешь чашку кофе?
— Я привез с собой бутылку шампанского.
Он показал мне «Кристалл». Я вдруг отчаянно захотела его.
— Мне разрешают половину бокала. Как девушке на Рождество. Так что, кофе?
— Мам, — настойчиво напомнил мне Гейб. — Можно мы выключим музыку?
— О, Бог ты мой, конечно!
Я подумала о том, как выгляжу со стороны, — без прически, с размазанной от смеха тушью, в старой сорочке Лео и в мешковатых брюках. Ноги босые. Ладно, он же не ухаживать за мной приехал. Он приехал из любопытства. И я узнала его теперь. У него была ямочка на правой щеке. Он рисовал лошадей. Все свое время посвящал этому.
— У тебя есть лошади? — спросила я.
— Две. А что?
— Ты их все время рисовал на занятиях по искусству.
— Ты до сих пор помнишь.
— Мама, я тут подумал: что если я отвезу Рори в кафе поесть, а потом оставлю ее у бабушки? — вмешался Гейб.
Сначала я подумала, что он специально хочет оставить меня наедине с Мэтью, но потом вспомнила, что Гейб еще не хвастался своей машиной.
— Ну, — пожав плечами, ответила я. — У нее завтра нет занятий. И у тебя тоже. Но не задерживайтесь. И надень на нее плащ…
— Я знаю все, что полагается делать.
