— Вы не поняли меня. Я вовсе не…
— Не несете ответственности? — снова перебил он Дженнифер, пронзив ее ледяным взглядом. — Это всего лишь отговорки, мисс Макгивен. Не пытайтесь бить на жалость. Со мной это не пройдет. Вы хотите сказать, что слишком молоды, неопытны и сами беззащитны во многих жизненных ситуациях. Вам не удастся меня одурачить, не на того напали! Я вижу вас насквозь. Вы приехали, чтобы продать дом, деньги на приобретение которого ваш дед заработал потом и кровью. А сколько сил уходило у него в последние годы, чтобы содержать хозяйство в порядке! А по ночам… по ночам он вздыхал и, возможно, плакал, вспоминая о вас, в этом доме. Бедный покинутый беззащитный старик! Как вам не стыдно приезжать сюда теперь, когда его нет?! Вы и ваша семья заставляли страдать почтенного человека!
— Вы не имеете никакого права разговаривать со мной в таком тоне, — заявила Дженнифер, чувствуя, что еще немного — и набросится на него с кулаками.
— Не имею? Значит, я ошибаюсь? — Тон Фергюсона неожиданно смягчился, и в его голосе слышалось теперь удивление. — Так, значит, вы приехали сюда не за тем, чтобы продать дом Тимоти, который он любил и которым по праву гордился? Дом, за которым он заботливо ухаживал?
Дженнифер открыла было рот, чтобы осадить незнакомца, но тут вдруг вспомнила, что Джудит действительно намеревалась продать дом покойного дедушки и лишь на время отложила свою затею.
— Честно говоря, так я и думал, — продолжал Фергюсон, не дождавшись ответа от Дженнифер и решив, что своим молчанием она подтверждает его догадку. — Но это ничего не меняет. Я всегда поражался, как может кровное родство связывать таких жестокосердых извергов, как вы, и такого благородного мужественного старика, каким был господин Макгивен. Заявляю вам прямо: вы и ваши родные недостойны его.
Снегопад усилился, белые хлопья налипли на длинные пушистые ресницы Дженнифер. Она совсем замерзла, стоя у машины и выслушивая возмущенные речи сидевшего в теплом салоне мужчины. Сначала Дженнифер хотела сказать, что не имеет никакого отношения к дедушке Джудит Макгивен, но, разозлившись, решила: пусть этот болван думает, что хочет! Какое ей до этого дело? Да она лучше всю ночь будет ковылять по заснеженным полям, чем попросит его о помощи или станет объяснять, что он ошибся, приняв ее за другую! Этот тип — просто упрямый осел, даже если у него есть веские основания для негодования.
Почему он набросился на первую встречную, не разобравшись, кто перед ним? Этот человек вспыльчив, несправедлив и жесток. Ведь он знал, что она осталась без машины и повредила ногу, и тем не менее продолжал выговаривать ей, обвиняя в грехах, которые она не совершала. Дженнифер решила не оправдываться. Пусть себе едет в своей теплой исправной машине, а она побредет дальше в поисках заброшенного холодного дома, где ее никто не ждет.
— Судя по выражению вашего лица, мисс Макгивен, я бросаю слова на ветер, не так ли? — язвительно спросил Фергюсон. — Вы что, язык проглотили?
— Да я просто не желаю с вами разговаривать! — Дженнифер вложила в эту фразу все свое негодование и накопившуюся ненависть к самодовольному болвану.
— Неужели? — На губах мужчины появилась насмешливая улыбка, но его взгляд оставался холодным и колючим.
Дженнифер повернулась и пошла прочь, стараясь не хромать, хотя лодыжку при каждом шаге пронзала острая боль, которая, казалось, с каждой минутой усиливалась.
Услышав, как за ее спиной взревел мотор, Дженнифер приготовилась к тому, что господин Фергюсон сейчас на полной скорости промчится мимо, обдав ее снежной пылью. Но машина тихо тронулась с места и, поравнявшись с Дженнифер, поехала рядом. Дженнифер, упрямо закусив губу, продолжала путь, смотря себе под ноги.
— Вы сказали, что упали и подвернули ногу.
Дженнифер сделала вид, что не слышит. Ей было до слез жалко себя, и она из последних сил старалась не разреветься.
— Садитесь.
Дженнифер снова не отреагировала на это то ли приглашение, то ли приказ. Она упорно шагала вперед, припадая на травмированную ногу.
— Мисс Макгивен, смею заметить, вам необычайно повезло, что сегодня днем я ездил в город и теперь возвращаюсь домой, — не отставал Фергюсон, — иначе у вас не было бы ни малейшего шанса встретить на этой дороге хоть одну живую душу. Учтите, что до вашего коттеджа еще по крайней мере мили полторы. Неужели я должен вас уговаривать?
— Чтоб ты пропал! — процедила Дженнифер сквозь зубы.
Фергюсон засмеялся. Проклятие Дженнифер, по-видимому, от души позабавило его.
— В данной ситуации скорее пропадете вы, а не я. Ну же, не упрямьтесь, садитесь в машину, мисс Макгивен, не устраивайте сцен. Я понимаю, вам было неприятно услышать правду, но вы достаточно взрослый — и, смею заметить, достаточно черствый — человек, чтобы пережить ее.
— Да я лучше замерзну где-нибудь в сугробе, чем приму помощь от вас! — Дженнифер повернула наконец голову в сторону ехавшей рядом с ней машины и с нескрываемой ненавистью взглянула на Фергюсона.
— Вы просто смешны!
— И это еще один мой недостаток в ряду других перечисленных вами, не так ли?
— Садитесь в машину!
Но Дженнифер уже не владела собой. Такой ненависти она еще ни к кому не испытывала. Неужели этот самодовольный болван думает, что может приказывать ей, после того как наговорил столько гадостей? Пусть даже он принял ее за Джудит Макгивен — да, Дженнифер была готова признать, что та действительно вела себя не лучшим образом по отношению к своему дедушке. Но ведь Фергюсон видел, что перед ним стоит усталая, продрогшая, растерянная девушка, которая к тому же подвернула ногу, и все же вместо того, чтобы сразу же помочь, он стал читать нотации! А она, как дура, битый час стояла у его машины и выслушивала рассуждения о долге перед близкими. Нет, никогда в жизни она не примет помощь от этого надутого идиота!
— Не заставляйте меня силой усаживать вас в машину, мисс Макгивен!
— Неужели вы думаете, что сможете это сделать? — презрительно бросила Дженнифер.
— Конечно, смогу, — последовал уверенный ответ.
Несмотря на страшную боль в ноге, Дженнифер прибавила шагу. Если он хотя бы пальцем меня тронет, подумала она, я с ним рассчитаюсь по полной программе.
— Ваш дедушка был редким человеком.
Дженнифер молчала, стиснув зубы.
— Из уважения к нему я не могу бросить его единственную внучку на безлюдной дороге. Хотя вы не заслуживаете снисхождения.
Дженнифер резко остановилась и повернулась к машине. Фергюсон тоже остановился.
— Да как вы смеете!
Зеленые глаза Дженнифер пылали праведным гневом, бескровные губы дрожали от бессильной ярости, на белом как мел лице застыла гримаса боли.
Фергюсон несколько мгновений пристально смотрел на нее, затем вздохнул и, молниеносно открыв дверцу, вышел и с поразившей Дженнифер ловкостью подхватил ее на руки, прежде чем она успела осознать, что происходит.
Их взгляды встретились. Лицо Фергюсона оставалось непроницаемым. Дженнифер была ошеломлена внезапностью его нападения.
— Что, черт возьми, вы себе позволяете! — воскликнула она и начала бить кулаками по крепкой груди и плечам Фергюсона. — Отпустите меня немедленно!
— Замолчите, — раздраженно бросил он и, открыв дверцу заднего сиденья, без особых церемоний усадил упирающуюся Дженнифер.
Она тут же попыталась выйти из машины, но, наступив на больную ногу, громко вскрикнула и чуть не потеряла сознание.
— Мисс Макгивен, предупреждаю, что у меня в багажнике есть крепкая веревка, и я непременно
