диван перед телевизором.
— Похоже, у вас очень мало времени на развлечения.
Что-то в его тоне определенно не понравилось Мэгги, хотя она не могла с уверенностью сказать, что именно: или сухость, за которой скрывался цинизм, или нотки недоверия, или еще что-то. Румянец на ее щеках стал гуще. С тех пор как они встретились впервые, Джек Мэйден только и делает, что язвит или пытается уличить ее во лжи, и Мэгги все это порядком надоело.
— Мистер Мэйден, нам тут не до развлечений, некоторым, знаете ли, приходится зарабатывать себе на жизнь.
Мэгги запоздало сообразила, что говорит как самодовольная педантка, каковой на самом деле не является. Но почему-то в присутствии Джека Мэйдена она всегда говорит не то и не так, как нужно. Наверное, потому, что он ей отвратителен и она его презирает.
Секунд пятнадцать Джек молча смотрел на нее с непроницаемым видом, а затем вдруг улыбнулся, да так, что Мэгги захотелось влепить ему пощечину, чтобы стереть с его лица высокомерную — да-да, именно высокомерную, по другому не скажешь! — улыбочку.
— Одна работа без забавы, — насмешливо протянул Джек.
Он мог не продолжать, Мэгги и так уже вспомнила старую поговорку: «Одна работа без забавы — от нее тупеешь, право». Она с вызовом вздернула подбородок.
— Не хочу показаться невежливой, мистер Мэйден, но я очень занята. Если вы сказали все, что хотели, я, с вашего позволения, вернусь к своим обязанностям.
— Иными словами, вы хотите сказать, что даже не согласитесь поужинать со мной? И это после того, как я проделал долгий путь, чтобы протянуть вам оливковую ветвь? — холодно уточнил Джек. — А вам не кажется, что это неблагодарность?
— Неблагодарность?! — вспылила Мэгги, но тут же взяла себя в руки. Главное — не поддаваться на провокации, подумала она. — Но вы ведь, кажется, сказали, что оказались в наших краях по делам? Не сомневаюсь, вы будете слишком заняты, чтобы переживать о том, что я с вами не поужинала.
Джек мрачно отметил, что у Мэгги слишком острые зубки для столь хрупкого создания. Теперь он вполне мог представить, как она справляется даже с самым злобным зверем.
— Мэгги, но я хочу с вами поужинать.
Внутренний голос нашептывал Джеку, что ему лучше убраться отсюда и забыть, что он вообще когда-либо слышал имя Маргарет Гамильтон, но Джек к нему не прислушался. Он не мог припомнить случая, чтобы когда-нибудь хотел какую-то женщину так сильно, как эту колючую, будто дикобраз, особу с внешностью ангела. А ее отказ только подогревал его желание, он чувствовал, как кровь буквально вскипает в венах.
— А вы всегда получаете то, что хотите?
Мэгги не замечала, чтобы Джек подходил ближе, но как-то незаметно получилось, что он оказался совсем рядом. Она ощутила знакомый запах лосьона после бритья и теплой кожи, и ей не понравилось, как ее тело отреагировало на близость Джека.
— Вот именно. — Он улыбнулся, и в его улыбке Мэгги почудилось что-то зловещее.
— Что ж, на этот раз вас ждет разочарование. — Мэгги не понимала, что именно ее взбесило, поведение Джека или собственная реакция на его близость, но она была вне себя и забыла об осторожности. — Вот что я вам скажу, Джек Мэйден: вы — самый отвратительный, высокомерный, самовлюбленный…
— Как, вы решили снова перечислить список моих достоинств? — насмешливо прервал ее Джек.
Прежде чем Мэгги успела догадаться о его намерениях, он обхватил ее одной рукой за талию, рывком привлек к себе и впился в губы яростным поцелуем. В первые мгновения Мэгги растерялась от неожиданности, и эта растерянность сработала против нее — к тому времени, когда Мэгги осознала, что происходит, у нее уже кружилась голова от желания. Умом она понимала, что должна чувствовать себя оскорбленной, должна испугаться силы мускулистых мужских рук, прижимающих ее к твердой как камень груди, но не чувствовала ни того, ни другого, и это было очень опасно. Все тело Мэгги было охвачено возбуждением, ее захлестнул жар — приятный и одновременно почти болезненный. Она инстинктивно выгнулась вперед, и неистовый напор Джека сменился нежностью.
Мэгги запрокинула голову и словно со стороны услышала собственный стон наслаждения, но даже это не развеяло колдовские чары, которыми опутал ее Джек. Будучи тесно прижатой к его телу, Мэгги чувствовала под своей ладонью сильные удары его сердца, животом ощущала явные признаки его возбуждения, но ее еще никто никогда так не целовал, и поток восхитительных ощущений захватил Мэгги целиком, вытеснив из головы все мало-мальски связанные мысли.
В книгах Мэгги не раз читала о том, как женщину охватывает непреодолимое влечение к мужчине, заслоняя все остальные чувства и мысли, но она никогда не думала, что такое случается на самом деле, и тем более не предполагала, что это может случиться с ней. Но происходящее сейчас было не книгой и не фильмом, а реальностью. И Джек Мэйден реален. Мэгги много раз целовалась с Родни, иногда это было приятно, иногда не очень, а порой — неловко, но поцелуи и ласки Родни не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас. Когда Мэгги не позволяла Родни зайти так далеко, как ему хотелось, он называл ее фригидной, и временами она готова была с ним согласиться, но сейчас у Мэгги не осталось никаких сомнений в том, что это не так.
Руки Джека скользнули под ее свитер, двинулись вверх по животу, по ребрам, накрыли ее груди. Наслаждение пронзило Мэгги сотнями крошечных иголочек, и она тихонько ахнула. Это неправильно, так не должно быть! — мелькнула мысль, но низкий, охрипший голос Джека, прошептавший ее имя, заглушил слабые протесты разума. Мэгги снова прогнулась в талии, чтобы Джеку удобнее было ласкать ее грудь.
Мэгги привел в чувство звук шагов на лестнице. Раскрасневшаяся и задыхающаяся, она отпрянула от Джека и покосилась на дверь.
К тому времени, когда Артур поднялся по лестнице и вошел в комнату, Джек стоял у окна и смотрел на подъездную аллею. Обернувшись, он спокойно заметил:
— Артур, дом расположен очень удачно, вид из окна великолепный.
От Мэгги не укрылось, что Джек и ее босс уже обращаются друг к другу по имени, и, конечно, она не могла не отметить, что Джек снова стал спокойным, невозмутимым, полным достоинства и уверенности в себе.
Едва взглянув на Мэгги, Артур подошел к гостю.
— Да, замечательный, мне будет жаль уезжать, но мы с Морин давно мечтали перебраться в Канаду поближе к ее родственникам, и уж если ехать, то сейчас, пока мальчики еще не пошли в школу.
Джек кивнул, поверх плеча Артура бросил быстрый взгляд на Мэгги, мгновенно оценил ее состояние — все еще пылающие щеки, припухшие губы — и снова обратился к Артуру:
— Мэгги, как я понял, уже уходит, но мне бы хотелось обсудить с вами кое-какие детали, если вы уделите мне несколько минут.
— Конечно, что за вопрос!
У Мэгги мелькнула циничная мысль, что непривычное радушие Артура объясняется очень просто: он видел дорогой автомобиль, золотые швейцарские часы и сразу оценил гостя по достоинству — в самом прямом смысле.
— До свидания, Мэгги. — Джек снова посмотрел на нее, ясно давая понять, что их разговор окончен и он не желает ее больше видеть.
Столь резкий переход от страстных поцелуев к полному пренебрежению ранил ее гордость. Несколько секунд Мэгги не двигалась с места, в ней боролись негодование и желание поскорее скрыться куда-нибудь, чтобы зализать раны. Значит, эти поцелуи для Джека ничего не значили, абсолютно ничего! Он всего лишь хотел преподать ей урок, и, надо признать, преуспел в своем намерении. Она буквально предложила ему себя на блюдечке, чуть ли не умоляла овладеть ею! И вот сейчас он дает понять, что она для него ничего не значит, а приглашение на ужин было лишь минутной прихотью с его стороны.
Ну что ж, тем лучше, сказала себе Мэгги. Она собрала волю в кулак, расправила плечи и бросила ледяным тоном:
— Всего хорошего, мистер Мэйден. На лестнице Мэгги несколько секунд постояла, приходя в себя. Ей было невыносимо стыдно. Как она могла позволить Джеку Мэйдену обращаться с ней подобным образом?
