рейсом, он вызвал жену брата Сирила, Элизабет, чтобы она посидела с близнецами до тех пор, пока не вернется Кэрол.
Кэрол тоже не теряла время зря, она собирала сестру в больницу. Роззи тревожно следила за ее действиями.
— О, Кэрол, скажи, что с маленьким все будет хорошо!
— Ну разумеется, Роз! Иначе и быть не может. Только не слишком-то торопи его, а то счастливый отец проворонит появление на свет третьего отпрыска Сиверсов.
Роз не обратила внимания на шутку.
— Ты была с Роем, да? Обедали? Нелегкая задачка — объяснить сестре, что вся ее тщательно разработанная интрига подошла к своему логическому концу. Все кончено, вот в чем дело, только сейчас не лучший момент, чтобы сообщать это Роззи. Но та сама спровоцировала Кэрол:
— У вас с Роем что-то началось?
— Скорее, у нас с Роем все закончилось.
Новые схватки были сильнее предыдущих, Роззи пришлось заняться собственным дыханием.
Когда Рой впустил в дом Элизабет, Кэрол и Роззи были в гостиной. Схватки участились и повторялись через каждые шесть минут. Роззи только слабо стонала, чувствуя приближение очередных.
Рой подхватил ее под руку и бережно повел к машине. А ведь он в панике, неожиданно подумала Кэрол. Он едва ли не впервые в жизни не знает, что делать, а потому и ведет себя, как всякий нормальный человек в такой ситуации. Кэрол поймала взгляд Роззи и с изумлением поняла, что сестра думает о том же самом. Они неожиданно прыснули. Так-то, Рой Стюарт! Это тебе не бизнес!
Машина вихрем пронеслась по улицам ночного города, однако теперь Кэрол сидела рядом с сестрой на заднем сиденье. Пальцы Роззи то и дело впивались в ее руку, и все мысли Кэрол были направлены только на то, чтобы облегчить страдания сестры.
Неожиданно ей захотелось плакать. Неужели все кончено? Господи, о чем она думает! Сейчас главное — Роз, а о Рое она может подумать и потом. Теперь у нее на это будет масса времени.
В госпиталь они ворвались, обогнав все мыслимые средства передвижения по дороге. Дородная сестра с лицом и выправкой старшего сержанта быстро выяснила у них, что этот мужчина — не отец ребенка, и решительно заявила, что миссис Сивере нуждается в покое и отдыхе, так что не будет ли мистер Стюарт столь любезен подождать в специальной комнате?
— Пожалуйста, не волнуйтесь. Уверяю вас, мы присмотрим за женой вашего друга наилучшим образом. Я понимаю, вы переживаете, но оснований для паники нет абсолютно никаких, кроме того, это может навредить пациентке.
Кэрол отправилась вслед за Роем в комнату ожидания, а Роз отвезли на каталке в одну из палат.
К счастью, в комнате было еще несколько человек, а также множество журналов и удобные кресла, так что перенести ледяное молчание Роя оказалось довольно просто.
Немного погодя сестра Маккаферти пришла и сообщила, что Роззи стало полегче и она ждет свою сестру, если та, конечно, не против. Кэрол была, разумеется, не против, и ее проводили в палату. Сестра Маккаферти осталась и терпеливо отвечала на расспросы Роя, хотя, судя по ее виду, она была совершенно не в восторге от своего собеседника.
Сирил успел приехать вовремя, вскоре после чего его новорожденная дочь, Саманта Кэрол, огласила мир громким негодующим криком, которому с умилением внимали ее тетя и отец, а также обессиленная мать.
Девочка родилась маленькой, но сильной, и не переставая дрыгала ногами, пока ее не приложили к материнской груди. Тогда она затихла и удовлетворенно зачмокала, всем своим видом выражая полное одобрение этому миру. Кэрол влюбилась в нее с первого взгляда.
После многочисленных поцелуев, слез счастья и заверений в любви Кэрол клятвенно пообещала сестре, что из больницы отправится прямо к близнецам и позаботится о них. О горе работы, оставшейся в офисе, Кэрол старалась не думать. В конце концов, Сью и Фиона должны справиться.
Кэрол вышла из палаты и отправилась к Рою, чтобы предложить и ему взглянуть на новорожденную. Радость и свет остались в палате, она же шла навстречу грусти и отчаянию. Кэрол расправила плечи и смело вошла в комнату ожидания, где уже не осталось никого, кроме высокого широкоплечего мужчины, задремавшего в кресле. Возле него на столике стояло несколько пустых стаканчиков из-под кофе.
Кэрол тихо подошла к Рою и замерла на секунду, не в силах разбудить его сразу. Во сне это жесткое, суровое лицо смягчилось, сгладились все резкие линии, оно стало моложе и беззащитнее.
Наверное, так он мог бы выглядеть утром, если бы они проснулись в одной постели, беспомощно подумала Кэрол, чувствуя, как любовь и горечь захлестывают ее с головой. Неужели она совершила худшую свою ошибку, отказавшись остаться с ним ночью? Возможно, между ними могло начаться нечто совершенно новое, возможно, она смогла бы стать частью его жизни… Со временем Рой привык бы к Кэрол настолько, что не смог бы расстаться с ней, а может быть, и полюбил ее по-настоящему…
Слишком много «может быть» и «если бы»! Боль и обида, отчаяние и горькое смирение — вот что она сейчас чувствовала. Свой выбор Рой сделал много лет назад, раз и навсегда избрав себе образ жизни, и требовался некто, совсем особенный, чтобы пробиться через стену отчуждения, воздвигнутую им вокруг его стального сердца. К тому же Рой именно тем и отличается от всех остальных, что не меняет своего решения под влиянием эмоций.
То, что она сделала накануне, было единственно верным. В противном случае она совершила бы моральное самоубийство.
— Прощай, любимый! — даже не прошептала, а выдохнула почти беззвучно Кэрол, а в глазах уже закипали слезы. — Я люблю тебя, я всегда буду любить тебя и я буду молиться, чтобы ты нашел свое счастье, чтобы в твоей душе воцарился мир, в котором ты так нуждаешься. Я отпускаю тебя…
Ей пришлось долго умываться, чтобы прошла краснота распухших от слез век, и только после этого, побледневшая, но спокойная, Кэрол вернулась в комнату ожидания.
Оказалось, Рой уже отправился к Роззи и Сирилу, и она поспешила в палату.
— Вот она где! А мы как раз гадаем, куда ты делась.
— Я умывалась. Рой, вообще-то я шла за тобой, но ты, оказывается, уже здесь.
Он не сводил глаз с Роззи и ее дочки, но обернулся на голос Кэрол. Ее поразило выражение беззащитной радости на лице Роя. Он был слишком взволнован появлением новой жизни, нового маленького человечка, и это трогало до слез.
— Мы как раз сообщили Рою, что хотим видеть вас с ним крестными родителями Саманты Кэрол, — проворковала Роззи и добавила: — Давай, Рой, подержи-ка ее, пока сестра Маккаферти не вернулась из детского отделения и не устроила нам всем грандиозный разнос.
Видеть Роя с крохотным кульком на руках и смешанным выражением безбрежного счастья и ужаса на лице оказалось выше сил Кэрол, и она громко всхлипнула и шмыгнула носом, что, впрочем, все отнесли к трогательности момента. Дрожащим голосом она произнесла:
— Пойду сделаю себе кофе и посторожу в коридоре. Если появится сестра, нас здесь будет все-таки поменьше. Роз, я заеду вечером, если Элизабет посидит с близнецами.
Через десять минут Рой присоединился к ней и молча взял протянутую ему чашку.
— Рой, я возьму такси, так что ты можешь спокойно отправляться домой и не беспокоиться.
Он бросил на нее короткий взгляд и покачал головой:
— Я отвезу тебя домой, ты соберешь вещи, а потом мы поедем к близнецам.
Сказал и пошел, а она еле поспевала за ним по широкому больничному коридору. Больше не было сказано ни слова, и эта тишина ранила сильнее, чем громкий крик или обидные слова. Мертвая, гнетущая тишина.
Кэрол никак не могла понять, что он чувствовал теперь, после всех этих волнений, после сумасшедшей гонки по городу, после ожидания и радости. Несомненно, та ярость и негодование, которые охватили Роя после сцены в его доме, прошли, но он ничего не забыл: это ясно читалось по выражению холодных как лед, серебристо-голубых глаз. Возможно, вид маленькой Саманты несколько смягчил Роя, и он сможет вести себя как цивилизованный человек, но…
Все ее мысли были заняты им и только им, к тому же сказывалась бессонная ночь, так что в какой-то момент Кэрол просто врезалась в стенку коридора, а Рой подхватил ее и недовольно пробурчал:
