линкора, крейсер, 13 эсминцев и несколько тральщиков получили повреждения. Попытка прорваться в Финский залив стоила бы – и немцы это поняли – ещё дороже.
Так балтийские моряки начали свою службу революции до того, как революция началась.
РАССУЖДЕНИЯ О ПОБЕДЕ
Вот мы с тобой, дорогой друг, считаем, что русский флот в Моонзундском сражении одержал победу. А какая же это победа? Острова захвачены врагом, Рижский залив тоже, и по линкорам победа у немцев: повреждения на трёх линкорах исправят, а «Слава»-то лежит на дне морском…
Близко к слову «победа» стоит слово «достижение». Часто встречается словосочетание «достигли победы». Соседство этих слов не случайно, победа всегда есть достижение чего-то, какой-то цели. И нам, рассуждая о победе в сражении, надо определить: кто достиг в нём цели, какая сторона? У немцев многие признаки победы налицо, но своей цели они не достигли, они ведь не прошли к Петрограду. У русского флота много признаков поражения, но его цель – не пустить врага к Петрограду – достигнута, значит, он победитель.
Даже на одной яблоне вызревают разные яблоки. Победа победе тоже рознь. Как определить, хороша ли победа? Это тоже надо знать, это очень и очень важно. Из древности пришло к нам выражение «пиррова победа». Воинственный и в общем-то опытный в ратных делах царь Эпира Пирр сражался с римлянами. Римляне бежали с поля боя. Но Пирр, узнав, что его войско, как и римское, за день потеряло 15 тысяч воинов, воскликнул: «Ещё одна такая победа, и мы погибли». Полководец оказался почти беззащитным перед любым неприятелем. Вскоре Пирр проиграл сражение и сам был убит. Значит, ценность победы, её важность надо определять по тому, как она скажется на последующих событиях – военных ли, мирных ли.
С такой точки зрения посмотрим мы на победу в Моонзундском сражении. Конечно, нельзя говорить, что без неё не было бы социалистической революции – Россия огромна, революционные силы в ней были большие. Но в том развитии событий, которые произошли на деле, победа русского флота над немецким видится нам важной и очень важной – она как ладонь, прикрывшая от ветра огонёк, от которого вся огромная страна вспыхнула революционным пожаром.
Помимо свойства оказывать влияние на последующие события, у победы есть ещё важное свойство – вселять бодрость в войска. А это особенно нужно, если впереди ждут новые, более грозные сражения. Командующий сухопутной обороной островов, генерал, предал своих солдат, бежал. А матросов предали сразу четыре адмирала, тоже бежали перед сражением. Бежало много офицеров. И всё же корабли сражались не только храбро, но и умело. После сражения моряки ещё больше поверили в свои силы, в возможность одержать новую победу – уже в битве за свободу. В старой революционной песне поётся: «Смело, товарищи, в ногу! Духом окрепнем в борьбе!» Дух матросов в боях становился всё крепче и крепче.
Нам с тобой, дорогой читатель, трудно представить то время, оно было невероятно сложным. Сохранить, а тем более укрепить силу духа в сложностях того времени было непросто. Старая жизнь с её порядками, законами, привычками рушилась, а новая только зарождалась. Старую жизнь можно сравнить с огромной и безобразной грудой ржавого железа; большевик-металлург переплавлял её в сверкающую сталь. В те октябрьские дни новой стали ещё не было, и старого железа уже не было – металл был в расплавленном состоянии. Многих это пугало, многие не представляли, какого качества будет слиток. Многие боялись, как бы не разрушилась от небывалого накала сама плавильная печь, не вытекла бы из неё расплавленная масса… Что тогда будет с людьми, с Россией?
А у печи, если продолжить сравнение, был не один большевик. Вокруг суетилось множество разных лиц, тогда было много разных партий, и каждая норовила сварить металл по своему рецепту. Эсеры, меньшевики, кадеты, монархисты и анархисты – все они наскакивали на металлурга, мешали ему работать, порочили мастера перед народом, обещали рабочим и крестьянам сделать всё лучше, чем делает он.
Сравнения сравнениями, одни они не очень-то ясны. Прибавим к ним конкретный случай. В 1917 году был построен эсминец «Изяслав». Совсем ещё новенький, он участвовал в последних боях около Моонзундских островов – на Кассарском плёсе. Во время боя с вражескими миноносцами одно орудие «Изяслава» вдруг перестало стрелять. Заряжающий стоял в обнимку со снарядом и не двигался. Наводчик выкрикивал энергичные словечки, но матрос их не слышал, он, как говорят, находился в состоянии шока – от испуга. Артиллерийский офицер, подбежавший к орудию, сразу понял, в чём дело, и стукнул заряжающего в ухо. «Лекарство» подействовало мгновенно, матрос пришёл в себя и исправно подавал снаряды.
Случилось так, что эсминец погнул винты. После того как бой закончился, ему надлежало идти на ремонт в базу у Гангута. Идти надо было одному, пересекая широкое устье Финского залива, а там сторожили одиночек и подводные лодки, и крейсеры, и самолёты противника. Весь экипаж был взволнован, однако не опасностью перехода, а другим – назревал самосуд над офицером, ударившим заряжающего. «Царская власть кончилась, а её порядки остаются! – рассуждали матросы.– Офицер был барином, барином и остался». Всё верно. Ведь бежал с «Изяслава» перед сражением командир минной дивизии; очень храбрый и умелый, он знал, что значит оставить все эсминцы на произвол судьбы. За месяц до этого матросы утопили злобного бульдога, которого держал на эсминце старший офицер – сторонник царского строя, люто ненавидевший революцию и матросов; не дожидаясь, когда и его выкинут за борг, он сам убрался с корабля.
Обстановка на эсминце всё больше накалялась. Уже пахло расправой не только над артиллерийским офицером, но и над всеми остальными. И многие из офицеров кляли себя, что не ушли с корабля, когда он готовился к выходу в море, и думали они так: «Нет, никогда матросы не простят нам принадлежности к классу господ, примирение невозможно». А ведь несколько часов назад все были дружны в опасном бою за революцию. Больше всех страдал в те минуты от неустойчивости бытия молодой мичман Иван Исаков. Это был его первый корабль, первый бой и, могло быть, последний день жизни. У него не было в родне дворян, он поступил в Морской корпус, когда в связи с войной стали зачислять в него не только детей дворян, но и студентов. А разве есть в этом разница для матросов? Офицер!..
Мы с тобой, читатель, к этому эпизоду пришли от разговора о том, что в Моонзундском сражении окреп боевой дух балтийских моряков. Но какая же это крепость духа, когда рядовые хотят вздёрнуть на мачту своих командиров – без суда и следствия? Они даже не думают, что без офицеров просто не смогут вести корабль, тем более воевать на нём… Подожди. Дело это кончилось собранием команды, на котором матрос-большевик спросил матроса-эсера (председателя судового комитета), как бы он «лечил» заряжающего, если бы в ту злосчастную минуту оказался рядом с ним? Это ведь не шуточное дело – оставить орудие без снарядов, когда неприятель ведёт ураганный огонь. И собрание после споров и криков решило: не считать этот случай старорежимным мордобитием. Уже без происшествий «Изяслав» пришёл в базу. Правда, офицер-штурман дезертировал с эсминца при первой возможности. Но мичман Исаков остался, и другие остались, потому что почувствовали: есть на корабле и во всей меняющейся жизни сила, которая справедлива, тверда и дальновидна, – это большевики. Не пройдёт и месяца, как команда «Изяслава» – после Октябрьской революции – будет простым голосованием избирать своих командиров. Старшим офицером, на место того, что травил матросов бульдогом, она изберёт юного мичмана Ивана Степановича Исакова. А ему будет суждено стать одним из знаменитых советских адмиралов.
ЦЕНТРОБАЛТ
На «Изяславе» большевиков было мало, и всё же они вели за собой матросов, а не эсеры, не меньшевики, не анархисты. На старых же кораблях большевистские организации насчитывали сотни матросов, на линкоре «Республика» служило 520 большевиков. Большевистским был и Центробалт, хотя в него входили и представители других партий. А что такое Центробалт? Слово расшифровывается так: Центральный Комитет Балтийского флота. Он был избран моряками после Февральской революции, после
