В расположение 3-й армии, которая готовилась к наступлению, из-за неисправности сел вражеский самолёт. Пилот, взятый в плен, назвал номера самолётов, которые могли летать в этом районе. Советский лётчик, устранив неисправность, каждый раз меняя номера, с небольшой высоты многократно обследовал оборону противника. Сведения, добытые таким путём, оказались чрезвычайно ценными при прорыве обороны врага.
Разведчики во главе с сержантом Шумиловым, возвращаясь из вражеского тыла, на рассвете обнаружили на опушке леса шесть средних немецких танков. Когда, проснувшись, танкисты вылезли из танков и собрались на поляне, разведчики обстреляли их из автоматов и забросали гранатами. Уцелевшие фашисты бежали на двух танках. Три танка разведчики подожгли, на четвёртом с помощью бывшего тракториста Мамедова благополучно прошли немецкие позиции и своевременно доставили командованию собранные сведения.
ЗА ОДНУ СМЕРТЬ – СТО СМЕРТЕЙ
ВРАГА
В дни обороны Севастополя под угрозой захвата гитлеровцами оказалась штольня с боеприпасами. Матросу Александру Чикаренко было приказано установить в штольне мину с часовым механизмом, проследить за его работой и перед взрывом покинуть склад. Услышав выстрелы и крики немцев, матрос понял, что неприятель близко и может захватить боеприпасы; он сам соединил контакты мины. Вместе с комсоргом Чикаренко погибло больше двух сотен фашистов.
Курсант училища имени Верховного Совета РСФСР Саша Ефремов подвозил на лошади снаряды к орудиям. Повозку окружили фашисты. Курсант отстреливался. Патроны кончились, тогда он встал, выпряг лошадь и прогнал её в поле. Немцы приблизились к повозке, чтобы взять в плен курсанта. Ефремов схватил снаряд и ударил взрывателем по другому снаряду. Герой погиб, погибли и гитлеровцы.
Самолёт капитана Ильи Борисовича Катунина был подбит огнём немецких кораблей в Баренцевом море. До берега долететь было невозможно, капитан направил горящий самолёт на самый большой транспорт и взорвал его.
Лейтенант Лебедев замаскировался в глубине немецких позиций и корректировал по телефону огонь артиллерийских батарей. Неприятельская колонна пехотинцев прошла наблюдательный пункт, и он оказался в середине её. Лебедев вызвал огонь на себя, враг был уничтожен, а корректировщик тяжело ранен.
ВСЯКИЕ ХИТРОСТИ
Рота автоматчиков старшего лейтенанта Морозова с двумя танками и двумя орудиями во время рейда по тылам врага заняла развилку дорог. Проходившие по дороге автомашины гитлеровцев расстреливались в упор из пушки. Морозова беспокоило, что выстрелы могут привлечь внимание какой- нибудь немецкой части, и он приказал поставить поперёк дороги танк и закидать его снегом. Происходило это метельной ночью, вражеские машины двигались без света и с ходу разбивались о танк. Уцелевших фашистов уничтожали автоматчики.
Когда крупные боевые корабли были вынуждены уйти из Севастополя в другие порты, линкор «Парижская коммуна» ночью оставил на воде свою маскировочную сеть. Прилетевшие утром бомбардировщики неприятеля сбросили на неё бомбы.
У катера, переполненного ранеными, отказали моторы, и он остановился в море, над которым кружили неприятельские бомбардировщики. Командир катера старший лейтенант Дмитрий Андреевич Глухов, чтобы создать видимость покинутого корабля, приказал всем уйти с верхней палубы. За день только один самолёт – на всякий случай – обстрелял судно. Ночью удалось запустить моторы и дойти до базы.
Танки Афонина и Лещинина стояли в засаде, когда показались пять неприятельских танков с автоматчиками на броне. Два немецких танка были подбиты, остальные ушли от боя. Советские танки начали давить гусеницами и расстреливать из пулемётов спрыгнувших на землю автоматчиков. Спасаясь, те забрались на наши танки и пытались овладеть машинами. Афонин и Лещинин разъехались в стороны и открыли друг по другу пулемётный огонь. Солдаты противника были истреблены.
Неприятельские самолёты забросали магнитными минами подходы к Севастополю с моря. Мины лежали на дне и взрывались, когда над ними проходил корабль. Меры борьбы с магнитными минами ещё не были найдены. Старший лейтенант Дмитрий Андреевич Глухов, пользуясь тем, что его катер был маленький, но имел большую скорость, взялся разминировать проход. Катер промчался над опасным местом, вызвал взрыв одиннадцати мин и остался невредимым – он успевал уйти от взрыва.
Лётчик капитан Алексеев заметил, что «мессершмитты» после атаки на стоянку наших самолётов выходят из пике в одном и том же месте. Алексеев летал поблизости от того места и, когда немецкий самолёт выходил в горизонтальное положение, нападал на него. За день капитан сбил трёх фашистов.
Разведчик сержант Иван Бобрик пробрался в немецкий подбитый танк, стоявший около вражеских позиций, и оттуда четырнадцать дней по телефону корректировал стрельбу наших орудий.
Лётчик Нельсон Георгиевич Степанян обстрелял из самолёта отряд неприятельской кавалерии. Кавалеристы, спрыгнув, разбежались кто куда. Табун лошадей помчался по полю. Степанян несколько раз пикировал на лошадей, направляя их в сторону наших позиций. Весь табун попал в руки наших пехотинцев.
Лётчик Федот Никитич Орлов возвращался после ночной бомбёжки переправы на свой аэродром и получил по радио сообщение, что в районе аэродрома летают немецкие самолёты; сесть на аэродром в это время означало выдать его местоположение врагу. Горючее подходило к концу. Тогда Орлов приказал экипажу прыгнуть с парашютами, найти место для посадки и обозначить его кострами. Бомбардировщик приземлился благополучно.
Разведчик Владимир Привольнее получил приказ достать «языка». Фашисты долго укрепляли свою оборону, и проникнуть через неё не было никакой возможности. Привольнев обратил внимание на дорогу, выше полотна которой по обеим сторонам стояли неприятельские доты. Из них ночами по дороге вёлся пулемётный огонь. Следы трассирующих пуль перекрещивались и образовывали над дорогой треугольник с основанием не более полуметра, – ниже пулемётчики не могли опустить стволы пулемётов. Этим коридором разведчик пробрался в расположение немцев и притащил обер-ефрейтора.
Противник создал по берегу Свири прочную оборону. Наши войска готовились форсировать реку, но не знали расположения огневых точек врага. Было сделано двенадцать плотов с чучелами людей и макетами пулемётов, которые после артиллерийской подготовки двинулись к вражескому берегу. Немцы, решив, что началось наше наступление, открыли по плотам ураганный огонь. Пользуясь этим, артиллерийская разведка засекла все цели, и они впоследствии были подавлены. Плоты толкали старшие
