артиллерийского, пулемётного, сапёрного и трёх пехотных полков.
310-й американский полк отказался воевать с нами на Дальнем Востоке. Там же не подчинилась приказу рота японских солдат. Всю роту увезли в море на военном корабле и расстреляли.
Размышляя над подобными фактами, Черчилль, один из организаторов интервенции, потом писал: «Послушное орудие, действовавшее почти без осечки во всех самых напряжённых схватках воюющих друг с другом наций, теперь неожиданно сломалось в руках тех, кто направил его на новое дело». Да и как же оно могло не сломаться? Иностранные солдаты – в недавнем времени рабочие и крестьяне – не могли не сочувствовать своим братьям в России, победившим эксплуататоров. Они не только отказывались воевать против Красной Армии, но и помогали ей, становились в её ряды.
Во время войны с белополяками красноармейцы вели тяжёлый бой у границы с бывшей Восточной Пруссией. Вдруг они получили неожиданную поддержку: немцы из революционных отрядов спартаковцев перешли свою границу и открыли огонь из винтовок.
80 тысяч венгров сражались на нашей земле за Советскую власть. Румыны, чехи, китайцы, корейцы, поляки, немцы в интернациональных бригадах были на фронтах нашей гражданской войны. Они дали Красной Армии много героев и много славных командиров.
Пройдёт сколько угодно лет, но будут жить рассказы, больше похожие на легенды, о командире полка сербе Олеко Дундиче. Он врывался с товарищами в самую гущу боя, ногами управлял конём, левой рукой рубил шашкой, правой стрелял из маузера. Враги боялись его, как смерть. К нему бежали солдаты из войск интервентов. Дундич брал их к себе. Он знал родной язык, русский, мадьярский, немецкий и легко управлял своим разноплемённым полком.
Последний бой за Советскую власть Дундич провёл под Ровно. Он ворвался, в тыл неприятеля, зарубил и застрелил больше двух десятков врагов. Верный конь вынес его из вражеского кольца, но нашлась пуля, которая сразила героя. Двадцать четыре раза он был ранен до этого и каждый раз выживал. Эта рана оказалась смертельной.
Олеко Дундич и десятки тысяч других товарищей выполняли свой интернациональный долг перед трудящимися – они были интернационалистами.
Наша страна, победив, но ещё не окрепнув как следует, посылала своих лучших военачальников туда, где нужна была их помощь. Командиры Красной Армии Блюхер и Чуйков в 1924 году помогали китайской Красной Армии. Жуков в 1939 году командовал монгольскими и советскими войсками на реке Халхин-Гол, которые разбили там первоклассную японскую армию. На страницах этой книги ты встречал имена видных военачальников: П. И. Батова, Н. Н. Воронова, Р. Я. Малиновского, все они войну с фашистами начали ещё в Испании.
Надо ли говорить, что Советский Союз всегда был и есть центр, вокруг которого объединяются силы интернационалистов. В 1936 году в Испании формировалась бригада бойцов-антифашистов, прибывших из десятка стран. Все ждали, на каком языке будет говорить с ними их командир. А командир сказал:
– Товарищи, чтобы никого не обидеть, я буду говорить на языке Великой Октябрьской революции.
В ответ вся бригада зааплодировала. Комбригом был венгерский писатель Мате Залка, в Испании его звали генерал Лукач.
Великим вкладом советского народа в дело интернационализма была наша победа над германским фашизмом и японским милитаризмом. Мы не только спасли другие народы от рабства, но многим дали возможность строить социализм.
В наши дни общим врагом всех трудящихся остаётся тот же империализм.
Но мы готовы к любым неожиданностям. Мы сильные. Нашу силу увеличивает интернациональная дружба. Гордостью и надеждой трудящихся мира стал боевой союз армий стран Варшавского договора. Войска Болгарии, Венгрии, Германской Демократической Республики, Польши, Румынии, Советского Союза и Чехословакии имеют своё общее командование и способны разгромить любого врага.
Сила интернационализма так велика, так грозна, что Соединённые Штаты Америки при всей их огромной военной мощи не смогли остановить революцию на крохотной Кубе и не смогли в течение многих лет победить Вьетнам.
Итак, будущий полководец, командир растёт интернационалистом. Враг трудящихся в любом уголке земного шара – его враг. Сегодня этот враг ещё далеко, завтра он может быть близко, послезавтра окажется у самых границ родной страны, подобно фашисту, который нарисовал на самолёте дракона.
ПОЛКОВОДЕЦ И НАУКА
Знания полководца, даже самые обширные, не могут сравниться со знаниями учёного в той области науки, в которой учёный ведёт исследования. Без учёного полководец не догадается, каких новинок можно ждать от науки в скором времени, и особенно, что вырисовывается за далью годов.
Перед началом второй мировой войны была открыта способность ядер урана делиться. Следы осколков были замечены на фотографических пластинках – прочерки, подобные тем, что возникают в ночном небе, когда пролетает метеорит. Кто, кроме учёных, мог разглядеть в них атомную бомбу? Только учёным было ясно, что энергию деления ядер можно использовать в оружии огромной силы – в атомной бомбе.
Науку, связанную с армией, можно сравнить с разведкой. Но эта разведка ищет не цели, не «языков», а новые возможности для усиления могущества вооружённых сил.
Когда началась Великая Отечественная война, партия поручила лучшим учёным страны выполнять заказы фронта. Академик М. В. Келдыш думал, как уменьшить вибрацию самолёта на больших скоростях, профессор И. И. Китайгородский делал бронестекло, член-корреспондент А. А. Бочвар готовил лёгкий сплав для авиационных моторов и металл особой прочности для танковой брони.
Профессор Игорь Васильевич Курчатов получил назначение в Севастополь. Там немецкая авиация забросала подходы к порту магнитными минами. Мины лежали на дне моря и взрывались, когда над ними проходили корабли. Корпуса кораблей имеют своё магнитное поле. Надо было «размагничивать» их, чтобы взрывное устройство мины «не замечало» судна. Игорь Васильевич научил этому делу моряков. Всем кораблям, даже подводным лодкам, магнитные мины уже не были страшны. «По указанию Курчатова, – говорил потом адмирал Л. М. Галлер, – моряки без опасений выходили в море и только ему вверяли свою жизнь».
Но скоро партия и правительство вверили Курчатову нечто большее, чем безопасность кораблей. Учёный был назначен руководителем работ по созданию атомной бомбы. Они начались в те дни, когда под Сталинградом заканчивалось уничтожение окружённых фашистов. Профессор Курчатов повёл в разведку своих товарищей-учёных – искать для нашей армии сверхмощное оружие. От этой разведки зависело многое – учёные-фашисты уже делали атомную бомбу для армии Гитлера, а учёные, бежавшие из Европы в США, делали бомбу американскую.
Курчатов часто говорил о себе: «Я солдат». Так скромно оценивал он своё место в труднейшей и нужнейшей для армии работе. Он, конечно, был маршалом науки, но был он и солдатом: не знал отдыха, забывал о доме, рисковал – и очень часто – жизнью.
Он летел из Ленинграда в Севастополь на бомбардировщике. Немецкий истребитель атаковал наш самолёт, пришлось прижаться к самой земле. А тут своя же зенитка по ошибке обстреляла его. Вынужденная посадка между Ленинградом и Москвой прошла благополучно, если не считать, что красноармейцы тыловой части взяли «в плен» экипаж и учёного. Полным опасностей было плавание
