Его друзья восприняли ее с восторгом. Каннингэм-Грэхэм[132] назвал ее «последним камнем в монументальном здании, воздвигнутом Вашим гением», а Гилберт Мюррей писал: «Образ Сомса – настоящая удача. В нем постоянно ощутимо его прошлое – всепоглощающая страсть стяжателя, сжигающая его в «Собственнике», превращается в бескорыстную любовь, которая почти в той же степени владеет им в конце. Это великое искусство».
Но для писателя почти невозможно прекратить писать, и если, позволив Сомсу погибнуть, Голсуорси действительно решил навсегда отложить перо, то исполнить это решение он не сумел. Во время зимнего отдыха в феврале 1929 года в Биаррице он написал две пьесы, которые хотел поставить вместе со своим старым коллегой по театру Лионом М. Лайоном. «Я только что закончил пьесу, которую вычитал лишь наполовину, и сразу принялся за работу над другой. Сообщите мне о Ваших планах, нужна ли Вам еще новая пьеса, и если нужна, какова вероятность ее постановки». (Напомним, что, работая над «Побегом», он считал, что это будет его последнее драматическое произведение.) Две новые пьесы, о которых шла речь в письме, были «Изгнанник», поставленный в Уиндхэмз-тиэтр в июне 1929 года, и «Крыша», которая после пробного просмотра в Голдерз-Грин в ноябре того же года пошла в театре «Водевиль»; обе пьесы успеха не имели и очень скоро были сняты со сцены.
«Убив» Сомса, его создатель почти тотчас же пожалел об этом: «Трудно так сразу и окончательно расстаться с теми, с кем давно сжился», – писал он в кратком предисловии к своей следующей книге «На форсайтской бирже» – «сборнику достоверных историй о Форсайте», опубликованной 3 октября 1930 года. Вернувшись в мир своих Форсайтов, Голсуорси вновь обрел легкость пера: рассказы не блестящи, но они лучше, чем что-либо другое, написанное им в это время, и пользовались огромным успехом у читателей.
3 июня 1929 года имя Голсуорси появилось среди награжденных орденом «За заслуги» в день рождения королевы; Голсуорси полагал, что это совершенно другое дело, чем дворянский титул, который ему хотели пожаловать одиннадцать лет назад, и что подобную награду писатель может принять. Поздравления посыпались со всех сторон.
Голсуорси получил орден в Сент-Джеймс паласе[133] 9 июля. Очень странно, что Ада накануне этого события отправилась в их обычное путешествие за границу.
В октябре 1930 года Голсуорси завершил первую часть своей новой трилогии – «Девушка ждет». «Я начал работу с другим семейством – Чаруэллами (или, правильнее, Черрелами), представителями более старого типа семьи, с приверженностью традициям и чувством долга большими, чем у Форсайтов. Я закончил первый роман о них и, если мне повезет, надеюсь написать трилогию», – писал он Андре Шеврийону.
«Если мне повезет...» Хотя ему было всего шестьдесят три года, он чувствовал, что силы его на исходе. У него всегда было исключительное здоровье – он редко посещал врачей и никогда не лежал в больнице. Жизнь Ады была бесконечной чередой болезней, лечений и выздоровлений, и, может быть, именно реакцией на это стал страх Джона перед необходимостью обращаться к врачу. Он гордился, что поддерживает форму, ежедневно делал зарядку, ездил верхом или совершал прогулки пешком и, когда представлялась возможность, играл в теннис или крикет. Он даже ежегодно записывал их с Адой физические данные, фиксируя даже малейшие отклонения от нормы! По словам Рудольфа Саутера, в 1930 году у него на лице появилось пятно, очень его беспокоившее; ему сказали, что это застарелая язва и ее можно вылечить облучением, но беспокойство у Голсуорси осталось.
Но, несмотря на эти тайные страхи, 1931 год стал для Голсуорси годом беспрецедентного, бурного успеха. В декабре 1930 года семейство отправилось в обычное зимнее путешествие, на сей раз опять в Соединенные Штаты. Они остановились в Туксоне, штат Аризона, где жизнь скоро вошла в свою колею: «Пять раз в неделю Р., В. и я совершаем с 7.30 до 8.30 конные прогулки. Я обнаружил здесь милый невысокий холм. В 9.30 я сажусь за роман и работаю над ним до ленча. Если все будет так идти и дальше, я надеюсь привезти с собой половину продолжения романа «Девушка ждет»!» Последние три недели в Америке были довольно суматошными: Голсуорси читал лекции и посетил Принстонский университет, где ему присвоили почетное ученое звание. В Англию они вернулись 15 апреля. В мае Голсуорси был избран почетным иностранным членом Американской академии наук и искусства; в том же месяце он прочел в Оксфордском университете курс лекций по романским литературам, и 26 мая университет присвоил ему почетную степень доктора литературы.
Голсуорси удалось завершить все романы трилогии о семье Черрелов: «Девушка ждет», «Пустыня в цвету» и «Через реку». Динни Черрел – главная героиня трилогии – стала для Голсуорси последним воплощением женского идеала, сочетающего гордое достоинство Ады с юношеской живостью и жизнерадостностью, которые он нашел в Маргарет Моррис. Цинтия Асквит писала: «Рыцарское отношение к женщинам в Голсуорси не уменьшилось ни на йоту. Его жена совершенно меня ошеломила, сказав мне в присутствии его самого, что прообразом Динни – героини его последнего романа «Девушка ждет» – была я, а он лишь слегка поклонился в подтверждение этих слов. Я сказала Барри, что не знала, как на это реагировать, какое выражение придать своему лицу. «Вы, несомненно, должны были сделать реверанс», – сказал он».
Первый роман, «Девушка ждет», – книга сравнительно слабая, не имеющая единого стержня. Главная ее тема – обвинение, предъявленное брату Динни Хьюберту Черрелу, в том, что он во время экспедиции в Южную Америку застрелил человека за жестокое обращение с мулами. Правительство Боливии принимает закон о выдаче убийц стране, гражданами которой те являются.
Спасают Хьюберта усилия Динни, которая смогла предъявить суду его дневник, подтверждающий невиновность брата.
Второй роман, «Пустыня в цвету», из всех трех, пожалуй, самый интересный. Уилфрид Дезерт уже появлялся на страницах «Белой обезьяны» как человек, влюбленный в Флер, с которым у нее чуть не возник роман. Сейчас, проведя несколько лет на Востоке, он возвращается в Англию, и они с Динни Черрел влюбляются друг в друга. Но Уилфрид опозорен: под дулом пистолета он отказался от христианской религии и стал мусульманином. Этот поступок в глазах родных Динни выглядит как «предательство Британской империи» и делает невозможным счастье Уилфрида и Динни. На самом деле за этим не совсем убедительным сюжетом скрывается более глубокий смысл. Уилфрид Дезерт действительно потерял веру, но не в религию, а в самого себя.
Мне кажется, что этот ужасающий портрет разочарованного и отчаявшегося человека является последним автопортретом самого Голсуорси: «По лицу Уилфрида казалось, что он навсегда отрешен от счастья... Это было всего через два года после окончания войны, и теперь Динни понимала, какое беспросветное отчаяние владело им тогда, какое крушение всех надежд он переживал».
Его душевная опустошенность и отчаяние приводят к тому, что он не видит возможности остаться с Динни и бежит от нее и от себя самого: «Вам это покажется смешным, но у меня такое чувство, будто из меня выцедили всю кровь. Я хочу уехать туда, где ничто и никто мне не будет обо всем этом напоминать». «Меня толкнуло к Динни одиночество. И оно же отталкивает меня от нее».
Этот страдающий человек – самый сильный, резко очерченный характер, созданный Голсуорси со времен Ричарда Шелтона из «Острова фарисеев». Но, если ненависть Шелтона направлена на внешний мир,
