закончил обучение новой группы роботов, неизмеримо более совершенных по сравнению сработавшими до сих пор. После долгих тренировок и проверочных вылетов, производимых с этой новой группой, институт, готовивший экспедицию на Аларди, пришёл к выводу, что из роботов можно составить экипаж звездолёта; но для этого во главе надо поставить капитана — человека, который мужество и отвагу соединяет с хладнокровием, а также быстротой и трезвостью оценок. Необходимо было, чтобы капитан обладал глубокими познаниями в космогонии и физике. Главное же — капитан должен быть коротко знаком с роботами с самого момента их создания, а для этого — с самого начала участвовать в процессе обучения роботов.
После долгих раздумий Совет остановил выбор на Владимире Сибирякове, молодом киберинженере Зелёного городка. Его отец, профессор Алексей Сибиряков, возглавлявший одну из секций Зелёного городка, горячо поддержал рекомендацию. Нечего и говорить, как счастлив был Владимир: то, о чём он только мечтал, вдруг осуществилось. Владимир за полтора года сумел окончить марсианскую Школу звёздных капитанов. К этому времени завершилась постройка прямоточного ионолёта «Всплеск», предназначенного для полёта на Аларди.
Наконец «Всплеск» стартовал с лунного космодрома, взяв курс на Проксиму.
Это был первый полёт на корабле, весь экипаж которого, исключая капитана, состоял из роботов. Нечего и говорить, какое это имело значение для будущего космонавтики.
Из полёта Владимир Сибиряков не вернулся. Последняя радиодепеша от него пришла, когда «Всплеск» вошёл уже в зону Проксимы Центавра. К сожалению, космические помехи настолько исказили депешу, что расшифровать её почти не удалось. Ясно было только, что «Всплекс» попал в беду.
Горе профессора Сибирякова, потерявшего единственного сына, было неутешным. Но он нашёл в себе силу воли закончить Академию штурманов, а затем сумел убедить Совет Земли, и его назначили штурманом на «Каравеллу» — второй корабль землян, идущий на Аларди.
Кир изо всех своих могучих сил барахтался в необычайно вязкой ледяной жидкости, барахтался до тех пор, пока не понял, что это бессмысленно. Тогда робот затих и, втянув щупальца, принялся вспоминать и анализировать недавние события. Два переломленных щупальца сильно «ныли», и Кир выключил их. Возможность выключать боль — и не только у робота, но и у человека это было одно из многочисленных изобретений профессора Алексея Николаевича Сибирякова. Идея Сибирякова была сразу же подхвачена медиками Солнечной системы. Сущность мысли профессора состояла в следующем. Что такое боль? Это крик повреждённого органа о неисправности, а значит — об угрозе. Скажем, человек поскользнулся и сломал ногу. Нервы ноги тотчас молнируют об этом головному мозгу, молнируют пронзительной болью.
— Хорошо, я слышу, — как бы отвечает безмолвно мозг, — сейчас приму меры, прикажу телу ползти, позову на помощь людей!
Но нога не унимается, продолжает мучительно болеть. А ведь эта боль уже ни к чему, она сделала своё полезное дело, сообщив мозгу о сломанной кости, и теперь боль идёт уже только во вред, раздражая нервы и способствуя накоплению токсинов в организме. Следовательно, боль необходимо выключить. Но как? Людям к тому времени было известно множество методов обезболивания. Институту Сибирякова удалось получить новый биофактор его назвали гермин, — который мог выключать боль в любом органе, причём длительность выключения определялась дозой гермина. Теперь гермин входил непременно в аптечный набор любой звёздной, да и не только звёздной, экспедиции. Там же, в Зелёном городке, был разработан вариант гермина для белковых роботов.
Избавившись от боли, Кир снова и снова пытался наладить свою рацию, но все попытки были тщетны. Хуже всего было то, что робот не мог даже определить, в чём состоит повреждение. А ведь в создавшихся условиях рация была едва ли не единственной надеждой Кира: только с её помощью он мог бы попытаться установить связь если не с «Каравеллой», то хотя бы с Энквеном.
Всё произошло так неожиданно…
До гряды скал Кир и Энквен добрались быстро и без всяких приключений.
— Здесь столько информации, что на Земле её не соберёшь и за тысячу лет, — сказал Кир, усиленно вращая антенной.
— Только бы нам вернуться в целости, — заметил более осторожный Энквен (подобным качеством обладал и его человек-воспитатель там, в Зелёном городке).
Аларди почти не имела атмосферы, поэтому роботы вели разговор с помощью радиосигналов.
…По слегка всхолмлённой поверхности, чем-то напоминающей песчаную пустыню, которые когда-то были и на Земле, а теперь сохранились только в аравийском заповеднике, — по толстому слою оранжевой пыли, глубоко погружая выпущенные до отказа щупальца, быстро катились, изредка подпрыгивая, два массивных шара. Роботы могли включить реактивные двигатели, но капитан запретил делать это без крайней необходимости, опасаясь, что струя огня, вырывающаяся из дюз, может вызвать на поверхности Аларди взрыв или какую-нибудь другую непредвиденную реакцию. Насторожённо молчало всё вокруг, ни в ком не вызывали возмущения пришельцы из чужого мира. Кто знает, ступала ли когда-нибудь в эту бархатистую пыль нога живого существа?
Кир и Энквен приблизились к скалам. Перед ними возвышались суровые пики, лишённые малейших признаков органической жизни. Наибольшее недоумение вызвали у роботов конические холмы безукоризненной геометрической формы. Сообразовавшись со всем, что он знал о горных породах, Кир решил, что передним какой-то неведомый кристалл, некий гигантский аналог пещерных сталактитов и сталагмитов. Но затем Кир включил рентгеновский аппарат. Невероятно! Вещество, из которого состояли конические холмы, оказалось непроницаемым для самых жёстких гамма-лучей. Ни Земля, ни вообще какая- нибудь из известных человеку планет не знали подобных веществ.
Подкатившись к одному из конусов, Энквен принялся устанавливать локальный детонатор — прибор, дающий возможность производить направленный взрыв большой силы.
— Зачем? — спросил у Энквена Кир, находившийся немного поодаль.
— Хочу взять на «Каравеллу» образчик породы, — нехотя ответил Энквен.
— Не надо! — бросился к нему Кир. Но было поздно. Беззвучно полыхнул у основания конического холма слепяще-белый взрыв. Но странно: ни малейшей трещины, ни самой малой вмятины не обозначилось на идеально гладкой светло-серой поверхности конуса. И вдруг… «Как во сне» мелькнуло у Кира это заимствованное у человека сравнение. Что такое сон, Кир, естественно, не знал: он никогда не спал, и ему было незнакомо подобное состояние. Но Кир судил о сне по описаниям — он очень любил читать (черта, перенятая у человека-воспитателя) и всё свободное время посвящал этому занятию. А читал он необычайно быстро и памятью обладал, как и его белковые братья, завидной. (Не памяти ли Кир был обязан тем, что в течение нескольких недель обучения стал чемпионом Зелёного городка по шахматам?)
Конический холм не спеша приподнялся над почвой и двинулся к опешившему роботу. Энквен рванулся в сторону, но на мгновенье замешкался, зацепившись щупальцем за острый выступ скалы. Конус навис над роботом, а затем быстро опустился на него. Бросившийся на помощь Кир успел лишь заметить, что внутренность холма снизу была полая и пересекалась во всех направлениях каким-то подобием лиан различной толщины. Внезапно из вершины конуса ударил почти бесцветный луч, и необычайной силы излучение потрясло Кира. Достаточно было бы и тысячной доли такого излучения, чтобы убить человека: обычный космоскафандр не смог бы защитить его. Робот успел включить реадвигатель и, почти теряя способность к восприятию внешнего мира — то, что человек называет сознанием, — всё же заметил, что поднялся вверх метров на двести. Один из конусов также взлетел и погнался за Киром. Тем временем Кир окончательно пришёл в себя. Выбора не было. Враг, значительно более быстрый, уже настигал его. Быстро рассчитав скорость и направление летящего за ним конуса, Кир хладнокровно прицелился и выпустил в противника метровую ракету, предназначенную для горных работ при высадке. Метровая торпеда стремительно скользнула навстречу преследователю, оставляя за собой фосфоресцирующий шлейф. Мгновенно из вершины конуса ударил луч всё того же излучения. Ракета круто изменила траекторию и, пройдя в каких-нибудь трёх метрах от конуса, умчалась в пространство, не причинив конусу никакого вреда.
В это время Кир заметил, что из каждого конического холма, оставшегося на поверхности Аларди, протянулся вверх узкий голубоватый луч, так что в итоге образовался круговой частокол, внутри которого находился робот наедине со своим врагом. Используя двигатель на полную мощность, Киру до сих пор кое-
