забрался в кабину, повернул рычаг, открывающий дверку.
— Полезайте, Евгения Сергеевна!
Полковник поддержал меня под локоть, поднялся сам, и тут же искаженный динамиком голос дежурного объявил посадку на самолет Новосибирск — Сочи. Мы присели на заднем сиденье, шофер, прямой и настороженный, остался на своем месте за рулем, ему очень хотелось обернуться и разглядеть нас повнимательнее, но он опасался показаться излишне любопытным. Удостоверение полковника сразу настроило его мысли на детективный лад, и фантазировать можно было сколько угодно.
Из дверей аэровокзала вышла девушка в голубой пилотке, за ней цепочкой потянулись пассажиры.
Когда я увидела Башкова, мне стали понятны сомнения оперативника Яковенко. В нахлобученной на глаза серой мохнатой шляпе, закутанный до ушей в цветной шарф, бухгалтер мало походил на то изображение, которое лежало в кармане дежурного… Надо было отдать должное зоркости оперативника: он сумел заметить Башкова в толпе пассажиров.
Полковнику Приходько было уже легче: он был готов его увидеть и узнал прежде, чем я успела показать.
— В серой шляпе?
— Да, это он.
Мой бухгалтер шел налегке, не нес с собой ни сумки, ни портфеля. Шел спокойно, заложив руки в карманы пальто. Не вертел головой, слегка сутулясь, глядел под ноги. Я могла догадаться, что он сейчас думает. Он знает, конечно, что в залах аэропорта дежурят работники милиции, что у них есть его старая фотография. Но вот опознали его по ней или нет — этого он пока не знал и мог ожидать, что события развернутся на самых последних минутах, при посадке в самолет.
Какая-то женщина, пробираясь вперед, нечаянно толкнула его. Он замер на мгновение, напряженно повернулся и последовал дальше, еще ниже опустив голову и еще глубже засунув руки в карманы.
Пассажиры один за другим поднимались по трапу к открытому люку, где их встречала голубая стюардесса. Она улыбалась пассажирам профессиональной «аэрофлотовской» улыбкой — пожалуй, самолеты у нас единственный вид транспорта, где пассажира встречают так приветливо. Она улыбнулась и моему бухгалтеру, кажется, даже сказала что-то. Но он, не повернувшись к ней, не задержавшись ни на секунду, шагнул через порог и исчез в недрах самолета.
Я взглянула на полковника.
Уже в машине я поняла: если это действительно окажется Башков, мы не будем его снимать с самолета, в таком случае полковник заранее прихватил бы с собой еще пару оперативников, чтобы исключить неожиданности при задержании. Следовательно, он уже согласился с тем, что Башков, покинув Новосибирск, выйдет из-под наблюдения работников местного ОБХСС.
Я не думала, что только мои соображения в отношении Башкова толкнули полковника на такой рискованный ход.
— Побаиваюсь, конечно! — сказал он задумчиво, как бы отвечая на мой немой вопрос.— А что делать? Будем продолжать, как начали. Пусть летит. В Сочи, кстати, у меня старый приятель в отделе работает, попрошу, чтобы сам последил. Интересно, все же, посмотреть, к кому ваш бухгалтер направился…
— У него жена в Краснодаре живет.
— Может быть, может быть… Что-то очень уж много ниточек от Аллаховой на юг потянулось. Щуркин с дочкой, опять же. И большие подозрения у меня к этому В. В. Щуркину появились. Сегодня появились.
— А почему сегодня?
— А потому, что вчера их еще не было.
Естественно, что у меня завертелись в голове всякие вопросы, но я вовремя прикусила язык. Шофер открыл нам дверку, полковник спустился первым, подал мне руку.
— Вы идите к машине. Борис Борисович вам пока наши новости расскажет.
— А вы?
Мое любопытство, видимо, не показалось полковнику неуместным.
— А я к здешней администрации загляну. С Яковенко поговорить. Надо нам узнать, под какой фамилией Башков билет получил.
Нашу «Волгу» я нашла на прежнем месте, за грузовиком. Борис Борисович открыл было переднюю дверку, но я опять забралась на заднее сиденье. Он включил отопление салона.
— Замерзли?
— Нет, мы в машине устроились.
— Узнали?
— Конечно.
— А что полковник?
— Пусть, говорит, летит. А сам к администрации направился. Он намекнул, что у вас вроде новости появились?
— Ну, новости не бог весть, но на какие-то размышления наводят.
— По-моему, размышлений у нас и так более чем достаточно.
— Да, размышлений много, вот фактов нет… Словом, пока ревизоры там бумажки перебирают, полковник решил к Аллаховой с другого боку подойти. Распорядился, чтобы дело ее передали другому следователю. Есть у нас такой, лейтенант Елистратов. Молодой, на вид простачок простачком. Полковник ему наказал, чтобы он Аллахову допросами не прижимал, вроде по неопытности. Лейтенант дело так тонко повел, что даже Аллахову убедил. Она и предложи ему взятку.
— Вот как. А за что?
— А пока ни за что. Намекнула ему, что если он её на девяносто третью тянуть не будет, то и она в долгу не останется. Десять тысяч обещала.
— Ничего себе.
— Следователь, конечно, возмутился. Но надежду у нее все-таки оставил.
— Думаете, поверила?
Так ведь, Евгения Сергеевна, это мы с вами не поверим. А она столько лет ворует, столько людей за деньги купила. У нее уже и психология соответственная выработалась, что любого купить можно. Дело только за ценой.
— Понимаю,— протянула я.— Теперь Аллаховой нужно где-то эти деньги достать.
— Правильно. А нам нужно за этим последить… Вот и наше начальство шагает.
Полковник Приходько уселся рядом с Борисом Борисовичем, хотел захлопнуть дверку, задержался.
— Забыл спросить, где самолет промежуточную посадку делает.
— В Оренбурге,— сразу сказал Борис Борисович.
— Как бы он не вздумал в Оренбурге сойти. Сколько до Оренбурга лететь будет?
— Часа два, не меньше.
— Тогда я из Управления позвоню. Поехали!
Борис Борисович выбрался на шоссе, обошел пару грузовиков, пристроился за вишневой «Ладой». Она шла быстро, на заднем ее стекле болталась на присоске пластмассовая розовая ладошка с надписью по-английски: «Вау! Вау!»
— Вот пижоны!— ворчал полковник.— Хлебом не корми, только дай какую-нибудь побрякушку к машине прицепить. Юмор, видите ли!
Поднимающийся самолет пролетел где-то над нами, затих надсадный рев реактивных моторов. Полковник повернулся вполоборота ко мне.
— Полетел ваш бухгалтер. Павлов — теперь его фамилия. Василий Васильевич Павлов. Достал-таки паспорт, как я и предполагал.
— А если он там спрячется?— предположила я.
— Если спрячется… Придется тогда нам с тобой, Борис Борисович, на пенсию идти. Заведем лодку, будем на море ездить, рыбку ловить.
— Рыбку?…— вздохнул Борис Борисович.— Забыл уже, за какой конец удилище держат.
