Украинский Брестский мир

23. РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 34. Д. 104. Л. 57.

24. Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 25622. Л. 4.

25. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 17.

26. РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 25622. Л. 3–4.

27. Там же. Л. 7.

28. Там же. Л. 11.

29. РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 4397. Л. 20. Опубликовано – Сталин И. В. Сочинения. – М., 1954. Т. 4. С. 17.

30. Цит. по: Рубач М. К истории конфликта между Совнаркомом и Центральной Радой (декабрь 1917 г.) // Летопись революции. – 1925. – № 2. – С. 63.

31. РГАСПИ. Ф. 19. Оп. 1. Д. 20. Л. 8.

32. ЦДАВО України. Ф. 1063. Оп. 3. Спр. 2. Арк. 52.

33. Быховский Н. Я. Всероссийский Совет крестьянских депутатов 1917. – М., 1929. С. 344.

34. Рубач М. К истории конфликта между Совнаркомом и Центральной Радой (декабрь 1917 г.) // Летопись революции. – 1925. – № 2. – С. 65–66.

35. УЦР. Т. 1. С. 581.

36. РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 25622. Л. 2.

37. ГАРФ. Ф. 130. Оп. 1. Д. 81. Л. 56–61.

38. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 4. Д. 50. Л. 311.

39. Цит. по: Рубач М. К истории конфликта между Совнаркомом и Центральной Радой (декабрь 1917 г.) // Летопись революции. – 1925. – № 2. – С. 66–67.

40. Правда. – 1917. – 9(22) декабря.

41. Цит. по: Быховский Н. Я. Всероссийский Совет крестьянских депутатов 1917. – М., 1929. С. 340.

42. РГАСПИ. Ф. 19. Оп. 1. Д. 21. Л. 2.

43. ЦДАВО Україньї. Ф. 1063. Оп. 3. Спр. 2. Арк. 54.

44. РГАСПИ. Ф. 19. Оп. 1. Д. 23. Л. 1, 14, 15.

45. ЦДАВО України. Ф. 1063. Оп. 3. Спр. 2. Арк. 50.

46. УЦР. Т. 2. С. 61.

47. РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 2. Д. 23. Л. 103.

48. Там же.

49. ЦДАВО України. Ф. 1063. Оп. 3. Спр. 2. Арк. 55–56.

50. РГАСПИ. Л. 103-об.

51. Мазепа I. Україна в огні й бурі революції 1917–1921. – Прага, 1942. Т. 1. С. 27.

52. Правда. – 1917. – 10(23) декабря.

53. ЦДАВО України. Ф. 1063. Оп. 3. Спр. 2. Арк. 50, 56.

54. Там же. Арк. 59–60.

55. Правда. – 1917. – 13(26) декабря.

56. ЦДАВО України. Ф. 1063. Оп. 3. Спр. 2. Арк. 50.

57. АВП РФ. Ф. 413. Оп. 1. Д. 3. П. 39. Л. 9-10.

58. РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 34. Д. 104. Л. 59–61; УЦР. Т. 1. С. 514–516.

59. УЦР. Т. 1. С. 510.

60. РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 2. Д. 23. Л. 4–5.

61. УЦР. Т. 1. С. 444–445.

62. УЦР. Т. 2. С. 27.

63. Чикаленко Е. Уривок з моїх споминів за 1917 р. – Прага, 1932. С. 30.

64. Образование СССР: Сборник документов. 1917–1924. – М.-Л., 1949. С. 70–72.

65. ГАРФ. Ф. 130. Оп. 1. Д. 82. Л. 87.

66. РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 35. Д. 455. Л. 184.

Глава 4 НАЧАЛО ПЕРЕГОВОРОВ О МИРЕ С ГОСУДАРСТВАМИ ЧЕТВЕРНОГО СОЮЗА

Советская «разведка боем» в Бресте. – Генерал Гофман бросает вызов: немцы не откажутся от завоеванного. – Переговоры затягивать, агитацию усиливать – стало ответом советского правительства. Правительство Украинской центральной рады готовится к дипломатическому дебюту в Бресте. – Советское предложение правительству Центральной рады о деловых переговорах на фоне финансово-продовольственного противоборства. – Убийство Л. Л. Пятакова в Киеве и решение Генерального секретариата об отказе от урегулирования отношений с Петроградом. – Левоэсеровское «сватовство». – Перед возобновлением мирных переговоров с Четверным союзом: большевики стремятся в Стокгольм; генеральные секретари хотят совместить несовместимое; киевские делегаты примериваются к реалиям Бреста.

Переговоры о мире должны были открыться 9(22) декабря 1917 года. Дипломатия лидера Четверного союза – Германии тщательно прорабатывала все важные для своей страны аспекты будущего договора, чего нельзя сказать о советском дипломатическом ведомстве. Большевистские руководители сначала хотели произвести лишь «разведку боем». 5(18) декабря Лев Троцкий сообщал Николаю Крыленко: «Ленин отстаивает следующий план: в течение первых двух-трех дней переговоров как можно яснее и резче закрепить на бумаге аннексионистские притязания немецких империалистов и оборвать на этом переговоры на недельный срок и возобновить их либо на русской почве в Пскове, либо в бараке на нейтральной полосе между окопами. Я присоединяюсь к этому мнению. Незачем ездить в нейтральную страну» [1] .

Подписание мирного договора на нейтральной почве предусматривалось договором о перемирии. Троцкий же просил главковерха передать делегатам в Брест, что «самое удобное было бы вовсе не переносить переговоры в Стокгольм. Это отдалило бы очень делегацию от здешней базы и крайне затруднило бы сношения, особенно ввиду политики финляндской буржуазии» [2] . Дополнительным штрихом к директивам центра представляется сообщение мужу в Брест сестры Троцкого О. Д. Каменевой, переданное по прямому проводу 8(21) декабря: «В прессе вас травят, как водится, и все указывают на вашу чрезмерную мягкость. За это вас ругает и Ильич. Он находит, что вам всем не хватает наглости, а главное, побольше сухости и суровости. Сегодня собиралась вам послать его записку, где он по три раза подчеркивает наставление о твердом поведении, рекомендует искать момента и как можно скорее, но, к сожалению, курьер не явился и записка осталась у меня» [3] .

Конференция открылась декларацией советской делегации, в основном повторявшей известный Декрет о мире с небольшими дополнениями, в частности, о недопустимости стеснения свободы слабых наций [4] . Делегаты Четверного союза не без труда, из-за возражений болгар и турок, выработали ответ на нее, который по форме мало напоминал ожидаемые Лениным «аннексионистские притязания». 12(25) декабря министр иностранных дел Австро-Венгрии О. Чернин от имени союзников заявил, что основные положения русской декларации могут быть взяты за основу переговоров о мире, правда, при условии, если их полностью примут все причастные к войне государства [5] .

В Петрограде революционные радикалы ликовали по поводу такого ответа. «Дух революции восторжествовал над материей империализма, – восклицал на заседании ВЦИК Советов 14(27) декабря левый эсер И. З. Штейнберг. – Невооруженная революция пошла в стан врагов и говорила с ними не только как с равными, но и как с подвластными... Империализм получил роковой удар». В предложенной им резолюции подчеркивалась необходимость мер для подъема революционного движения в Западной Европе. Тогда же по предложению Г. Е. Зиновьева на 17(30) декабря были назначены «по всей России грандиозные демонстрации мира».

Советская делегация, получив такой на первый взгляд неожиданно благоприятный ответ, все-таки, согласно намеченному плану, потребовала перерыва. До его начала состоялось несколько заседаний политической комиссии, на которых Адольф Иоффе предложил поставить первым пунктом будущего мирного договора вопрос об очищении оккупированных территорий, указав в этом пункте последовательность: сначала – вывод оккупационных войск, затем – самоопределение освобожденных областей демократическим