По С. ЛОЗИНСКОМУ:
Широкое развитие инквизиции сделалось возможным в Испании лишь благодаря долгой и упорной церковной пропаганде. Энергичные преследования еретиков и неустанная деятельность католических проповедников превратили испанцев, всегда относившихся с большой веротерпимостью к иноверцам, в народ фанатический, самый неверотерпимый.
Венцом всех клевет и инсинуаций по адресу евреев был инсценированный Великим инквизитором Торквемадой процесс святого дитяти из Ла-Гуардии.
В июне 1490 года крещеный еврей Бенито Гарсиа после неоднократных пыток в инквизиционном застенке показал, что вместе с пятью маранами и шестью евреями он замышлял заговор против христианства. Были арестованы еще 9 человек, в том числе 80-летний старик. Их обвинили в изуверском убийстве 3-летнего христианского ребенка и попытке сделать из его сердца волшебное средство для уничтожения христианства. В Ла-Гуардии и ее окрестностях в это время ни один ребенок не пропадал, но под пытками обвиняемые подтвердили лживое обвинение. Все они были сожжены, а мнимая жертва мнимого убийства провозглашена святой.
Процесс этот вызвал в испанском обществе сильное негодование против евреев и маранов и сыграл без сомнения крупную роль в решении царственной четы раз навсегда освободить страну от еретической заразы [8, с. 56,143-145].
Скорей всего, литовец прав. Хотя не точен в терминах: фобианец с пулеметом - не зверь: куда зверю до него! Что же касается церкви...
Здесь же, в аккуратной, славной, вежливо-улыбчивой Литве, я видел, как интеллигентный священник беседовал со стайкой московских школьников. Подростки забрели в костел, их заинтриговал театр католичества: красочность икон, праздник витражей, подсветка в алтаре, величавость органа и хора... После службы священник, уже стряхнувший с себя торжественность обряда и опрощенный мирским костюмом, свой, земной, благожелательный, заговорил у выхода из костела с ребятами, пытался им объяснить смысл веры. Мягкие жесты, теплая улыбка, неторопливое течение рафинированно-русской речи литовца - все располагало подростков, они затихли, благодарно поглядывали... Священник сказал: “Подождите, я вам кое-что дам на память”, скрылся внутри костела и вынес медальоны с изображением Девы Марии и небольшие карточки. Ребята расхватывали сувениры. Я попросил одну карточку: там были русские тексты молитв. В конце стояло: “Напечатано в Мюнхене, в 1944 году”. Дымком запахло...
И все-таки не только попы.
Г. ФАСТ
...динамическое взаимодействие между евреями и неевреями в любой стране вызывало подъем антисемитизма. <...> Если евреи были... трепещущей от страха, униженной и нищенской группой, этого могло не случиться; но если в своих тяжелейших обстоятельствах евреи замыкались в гордости и отчужденности, это раздражало неевреев [27, с. 243].
С. ЛОЗИНСКИЙ:
...языческий мир... выдвинул против евреев... их “варварский” и “отвратительный” обряд обрезания... ...поэт Марциал, описывая... неразборчивость римской кокотки Целии, говорит, что она... “не брезгует объятиями обрезанных жидов”.
<...>
По-видимому, сами евреи стыдились своего обрезания... Воспитанная в духе эллинизма еврейская молодежь... выступая на ристалищах голой... стремилась замаскировать следы религиозной операции, подвергаясь с этой целью иногда очень болезненной контр-операции, известной под названием эписпазма. <...>
“Физически уродливые” евреи... были в глазах античного мира олицетворением и всяких духовных уродств: их стихийное сопротивление ассимиляции характеризовалось как “жидовское упрямство”; их сознание, купленное страшной ценой нескольких восстаний, что
лбом стены не прошибешь и что маленькая Палестина беспомощна против всесильного Рима, было окрещено “жидовской трусостью”, а стремление обойти многочисленные рогатки, расставленные на их пути, было названо “жидовской пронырливостью”.
Так создался образ народа - отвратительного как в физическом, так и в нравственном отношении.
<...>
Христианство... окрасило древний антисемитизм... в религиозный цвет... [46, с. 22,23].
А потом сработали пружины экономики - и “...конкуренция между христианским и еврейским мещанством приняла... форму самого зверского человеконенавистничества...” [ЛОЗИНСКИЙ, 46, с. 15].
Надежная сложилась система. С детских лет приучали. Весьма авторитетными голосами.
Ч. ДИККЕНС
...старый сморщенный еврей с всклокоченными рыжими волосами, падавшими на его злобное, отталкивающее лицо.
<...>
...еврей... вышел из своей берлоги. <...> Пробираясь крадучись вперед, скользя под прикрытием стен и подъездов, отвратительный старик походил на какое-то омерзительное пресмыкающееся, рожденное в грязи и во тьме... он полз в ночи в поисках жирной падали себе на обед.
<...>
Он [еврей] сидел, сгорбившись... закутанный в старое, рваное одеяло... Правую руку он держал у рта и, поглощенный своими мыслями, грыз длинные черные ногти, а меж беззубых десен виднелось несколько клыков, какие бывают у собаки или крысы [77, с. 77,168, 417-418].
Правда, спустя двадцать восемь лет Диккенс написал образ другого еврея - воплощение добродетели и мягкосердечия, которые автор подчеркивал как еврейские национальные черты[28,т.7,с.187].
Другой великий писатель XIX века был более принципиален: он своего представления об евреях не изменял никогда.
Н. ГОГОЛЬ
<...> - Перевешать всю жидову! - раздалось из толпы. - <...> Перетопить их всех, поганцев, в Днепре!
...толпа ринулась... с желанием перерезать всех жидов.
Бедные сыны Израиля, растерявши все присутствие своего и без того мелкого духа, прятались в пустых горелочных бочках, в печках и даже заползывали под юбки своих жидовок; но козаки везде их находили.
<...> Жидов расхватали по рукам и начали швырять в волны.
Жалобный крик раздался со всех сторон, но суровые запорожцы только смеялись, видя, как жидовские ноги в башмаках и чулках болтались на воздухе...
<...>
[Описание еврея]: ...верхняя губа у него была просто страшилище; толщина ее, без сомнения, увеличилась от посторонних причин. В бороде у этого Соломона было только пятнадцать волосков, и то на левой стороне. На лице у Соломона было столько знаков побоев, полученных за удальство, что он, без сомнения, давно потерял счет им и привык их считать за родимые пятна.
<...>
Рыжий жид выпил небольшую чарочку какой-то настойки, скинул полукафтанье и, сделавшись в своих чулках и башмаках несколько похожим на цыпленка, отправился со своею жидовкою во что-то похожее на шкаф. Двое жиденков, как две домашние собачки, легли на полу возле шкафа [78, с. 65,67,137,138].
И. ТЕНЕРОМО уверял, что слышал от Л.Н. ТОЛСТОГО:
“Вы возьмите лучшего из писателей-юдофобов, который в других вопросах и трезв и способен связывать мысли и не повторяться; но как только доберется до евреев, то что ни строка, то слово “жид”...
