Другим соседом Кристи был молодой человек лет тридцати с небольшим. На нем был хорошо отглаженный костюм устаревшего фасона. Он явно любил поесть, о чем неопровержимо свидетельствовал откровенно выпиравший из пиджака животик.
Молодой человек, скромно улыбаясь, взял на себя задачу накормить Кристи. Он перепробовал все, что было на столе, и самым вкусным угощал Кристи. Хозяйка особенно гордилась запеченной в духовке ногой сайгака с жареным картофелем, и Кристи призналась, что в жизни не ела столь нежного мяса.
Когда дошло дело до десерта, Кристи была уверена, что уже ничего не сможет съесть. Но тут Маша принесла с кухни большой домашний торт и стала всех угощать. Торт Кристи тоже не могла не попробовать. Молодой человек съел кусок, с комическим ужасом посмотрел на свой округлившийся животик и потянулся за вторым. Торт был необыкновенным.
Журналист в клетчатом пиджаке перешел на коньяк и ещё доброжелательнее смотрел на юных соседей.
— Вы женаты, юноша? — спросил он молодого человека, который угощал Кристи тортом.
Тот покачал коротко стриженной головой.
— А вы? — обратился он к Кристи.
— Увы.
— А я был, — сказал журналист. — Четыре раза. Первая и третья были женщинами.
— А вторая и четвертая? — поинтересовалась Кристи.
— Скорее, мужчинами.
— Зачем же вы на них женились? — рассмеялась Кристи.
Молодой человек подмигнул ей. Он помалкивал и следил за их диалогом.
— Не сразу сумел отличить, — ответил журналист. — Они были слишком красивые.
В его голосе чувствовалось раскаяние.
— От первой и третьей я ушел. А вторая и четвертая бросили меня. С четвертой мы ещё даже и не развелись.
— А почему вы на ней женились? — спросила Кристи.
— Это получилось само собой. Она работала секретарем в редакции — без образования, но прекрасно печатала на машинке. Лучшей машинистки я не встречал. Однажды в пятницу вечером мы остались в редакции одни.
Тут он вдруг застеснялся.
— Знаете, как это бывает. Мы получили премию Союза журналистов, у нас была вечеринка, мы с ней выпили. Нас вдруг потянуло друг к другу. Ну и вы понимаете, как это происходит. В редакции никого не осталось, свет потушили, у шефа в приемной есть диван…
Кристи смущенно улыбнулась. Молодой человек прыснул в кулак.
— Словом, утром я решил жениться. Она приняла мое предложение.
Журналист вытащил пачку болгарских сигарет без фильтра, задумчиво посмотрел на Кристи и спрятал сигареты.
— У неё не было жилья, она переехала ко мне. Мы заботились друг о друге. Она очень интересовалась моей работой, расспрашивала, чем я занимаюсь, как пишутся статьи и рецензии. Однажды она сама захотела написать рецензию. Я купил ей книгу рассказов одного молодого писателя, велел прочитать и написать, что она по этому поводу думает.
Она принесла мне пять машинописных страничек. Отпечатаны они были великолепно. Но никуда не годились. Не то что опубликовать, их даже нельзя было никому показывать. Я видел много никуда не годных рукописей с чудовищными ошибками, но автор должен хотя бы понимать, что именно он желает сказать.
Он покачал головой и как бы в рассеянности налил себе ещё коньяка.
— Что же вы сделали? — спросила Кристи.
Журналист пожал плечами.
— Написал рецензию вместо нее. Что мне ещё оставалось? Рецензию напечатали. И она всем понравилась. Позвонил сам автор книги, чтобы поблагодарить, и сказал, что хотел бы встретиться с таким тонким ценителем литературы.
По мере того как пустела коньячная бутылка, украшенная медалями, его голос становился все более саркастическим.
— Главный редактор перевел её в отдел культуры. Мы поженились, и я каждую неделю должен был писать за неё рецензию.
Молодой человек поглощал домашнее печенье и посмеивался над рассказом. Иногда он бросал взгляд на Кристи, и она чувствовала, что нравится ему.
— Как вы думаете, чем все это закончилось? — Журналист обращался в основном к Кристи. — Ее взяли в большую газету. Как только её приняли на работу, она собрала свои вещи и переехала к подруге.
— А как же вы? — спросила Кристи.
— А я остался.
— Но она же без вас пропадет, — сказала Кристи. — Кто-то же должен писать за неё рецензии.
— Желающие всегда найдутся, — меланхолично заметил журналист. — При её фигуре и улыбке.
Большим глотком он опустошил рюмку и убрал под стол пустую бутылку. Через минуту он встал и пошел прощаться с хозяевами.
— Что вы об этом думаете? — спросила Кристи, повернувшись к молодому человеку.
— Не хотел бы я быть на его месте, — ответил он.
Уходили они вместе, и он предложил Кристи проводить её.
Они расстались у её гостиницы.
— Меня зовут Кристина, — сказала она. — Для друзей Кристи.
— Меня зовут Конрад, — эхом отозвался он. — Для друзей Конни, — добавил он по-немецки.
— Вы говорите по-немецки? — обрадовалась Кристи.
— Я немец, — просто сказал Конни. — Из русских немцев, которые переехали в Россию ещё при Екатерине.
На следующий день они встретились на улице Горького и пошли в кафе-мороженое «Космос».
— Самое модное кафе в Москве, — гордо произнес Конни.
Он заказал две порции шоколадного мороженого в металлических вазочках и два бокала шампанского. Он налил немного шампанского в мороженое, которое запузырилось, и стал есть. Еще через день они вместе поехали в парк культуры и отдыха имени Горького. У Конни был отпуск. Он рассказал, что работает в радиомастерской и увлекается приемниками.
Он нравился Кристи. Он был простым, спокойным и молчаливым парнем. Говорила она одна. Он слушал её очень внимательно и уважительно. Так ещё её никто не слушал.
Они провели в парке культуры целый день, крутились на чертовом колесе, катались на лодке, ели шашлыки, и когда Кристи подумала, что им пора прощаться, Конни, краснея и смущаясь, сказал, что они могут зайти к его приятелю и выпить у него чаю. Приятель уехал отдыхать на Черное море, оставил ему ключ, и они вполне могут у него отдохнуть.
Поехали на Юго-Запад. Станция метро называлась «Университет».
— Здесь рядом новое здание Московского университета, — пояснил Конни.
Он привел её в новенький дом рядом с кинотеатром «Прогресс». Первый этаж занимал обувной магазин. Несколько пар мужских туфель, выставленных на витрине, показались Кристи музейными экспонатами. Такой обуви в Германии не носили.
— Дом улучшенной планировки, — торжественно объявил Конни, вызвав лифт.
Это была непонятная для Кристи формула. В Западной Германии дома просто делили на хорошие и плохие. Они поднялись на третий этаж. Квартира оказалась трехкомнатной, с небольшим балконом, чистенькой и даже как бы нежилой.
— Приятель не женат, — сказал Конни. — Днюет и ночует на работе.
Он снял куртку и остался в хорошо выглаженной клетчатой рубашке, летних брюках и сандалиях. В холодильнике оказался большой запас свежей провизии и даже несколько бутылок жигулевского пива. Одну бутылку он сразу откупорил. Кристи выпила полстакана. Пиво было холодное и вкусное. Она поняла, что
