— Они и сделают это сразу после выборов. Сейчас им скандалы не нужны.
— Может быть, тебе уйти самому? — предположил Шуман. — Черт с ними со всеми!
— А что я буду делать? — мрачно сказал Кайзер.
— Займешься адвокатской практикой, откроешь свою контору, — заулыбался Шуман. — Зарабатывать будешь значительно лучше, чем на своей высокой должности.
Кайзер, сосредоточенно пыхтевший сигарой, покачал головой:
— Это занятие не по мне.
Он вдруг разозлился, залпом допил стакан и жестко сказал:
— И вообще, я не намерен облегчать им жизнь. Я буду сражаться до конца! Они ещё пожалеют, что связались со мной. Я такое о них знаю, что никому и не снилось.
Ульрих Шуман стоял на своем. Он уже перешел на ликеры, тянул что-то вкусное из маленькой рюмочки и вяло повторял:
— Мне все равно кажется, что незачем тебе тратить силы на борьбу с ними. Лучше заранее поищи запасной аэродром и уходи сам. Сейчас тебе везде будут рады. Не хочешь заниматься адвокатской практикой, иди в банк. Да тебе будут рады в наблюдательном совете любой корпорации.
Хорошая еда неизменно приводила Шумана в благодушное состояние.
— Давай выпьем ещё по рюмочке и пошлем их всех к черту.
Но Вилли Кайзеру выпитое только прибавило упрямства. Он и слушать не хотел старого друга.
— Нет, и ещё раз нет, и перестань спорить, Ульрих, — решительно заявил Кайзер. — Все. Больше об этом говорить не будем.
Несколько минут они молчали. Вилли Кайзер неуверенно встал и посмотрел на часы.
— Вообще-то мне пора ехать, — сказал он. — Где у тебя телефон? Я вызову машину.
Ульрих Шуман, доедавший большой кусок шоколадного торта, укоризненно посмотрел на Кайзера:
— Оставайся у меня. Я попросил постелить тебе в гостевой комнате. У меня спокойнее, чем в гостинице. Завтра воскресенье, выспишься. Потом позавтракаем, ещё поговорим.
Кайзер согласно кивнул. Он неуверенно стоял на ногах, и тащиться в гостиницу ему было неохота. Ульрих, аккуратно поддерживая друга, проводил его на второй этаж в комнату с большими окнами. Постель была разобрана, на спинке стула лежал халат.
Кайзер похлопал его по плечу.
— Хороший ты парень, Ульрих. Таких друзей, как ты, у меня уже не осталось.
Ульрих Шуман спустился вниз, меланхолически посмотрел на стол с остатками ужина, подумал, не съесть ли ещё кусок шоколадного торта, но сумел остановить себя. Он, конечно, съел меньше, чем хотел, но явно больше, чем следовало при его избыточном весе.
Он пошел в ванную умыться на сон грядущий, почистил зубы, потом вернулся в комнату, но раздеваться не стал. Он ждал телефонного звонка, читал газеты, пил минеральную воду. Ему позвонили ровно в два часа ночи. Он снял трубку и, не дослушав, сразу же её положил.
Через три минуты Ульрих Шуман вышел на улицу. На перекрестке его ждала машина с двумя пассажирами. Номера были заляпаны грязью. Один из пассажиров предусмотрительно распахнул перед Ульрихом дверцу. Доктор Шуман сел в машину, но они никуда не поехали. Разговор в машине продолжался полчаса. После этого Шуман быстрым шагом отправился домой. Сон с него как рукой сняло. В своей комнате на втором этаже он разделся и лег, но заснул, когда уже рассвело.
Вилли Кайзер, который поспал как следует, встал первым, умылся, сам приготовил себе кофе и только после этого растолкал Ульриха. Утро было тяжелым для них обоих. Кайзер выпил три чашки черного, без сахара кофе и безостановочно курил. Шуман с удовольствием позавтракал остатками вчерашнего ужина.
— Дать тебе таблетку? — предложил он, сочувственно глядя на Кайзера. — Похмелье — болезнь серьезная.
Кайзер отказался. Он сидел в пиджаке, но без галстука, с расстегнутым воротом рубашки. Он собирался сразу же утром улететь домой. Но Ульрих Шуман предложил ему не торопиться:
— Побудь у меня, отдохни. Здесь к тебе никто не станет приставать с разными глупостями.
Кайзер вяло согласился. Он с полчаса посидел в гостиной с газетой в руках, потом прилег на диван и заснул. Ульрих тоже подремал. К обеду они оба приободрились. Новая бутылка бурбона появилась на столе, и Кайзер ожил. После третьей порции Шуман сказал, что хочет серьезно поговорить со старым другом.
— Послушай, Вилли, я всю ночь думал над тем, что ты мне рассказал. Я очень переживаю из-за того, что ты оказался в такой ситуации. В общем, ты прав, они не дадут тебе спокойно жить и работать. Что-то надо решать.
Ульрих говорил все это без обычной улыбочки. Он смотрел Вилли Кайзеру прямо в глаза.
— Я скажу тебе сейчас одну важную вещь. Только не спеши с ответом, не торопись говорить «нет».
Вилли Кайзер с некоторым удивлением посмотрел на своего старого приятеля и приготовился слушать.
— Вилли, ты никогда не думал о том, что есть место, где тебе всегда были бы рады?
— Ты имеешь в виду хороший публичный дом? — мрачно пошутил Кайзер.
Ульрих Шуман сделал вид, что не обратил внимания на неудачную шутку Кайзера.
— Вилли, ты не считаешь, что тебе следует поговорить с людьми из Восточной Германии? Или даже с русскими?
Кайзер резким движением руки отодвинул от себя чашку. Кофе выплеснулся, и большое коричневое пятно расползлось по белой скатерти. Шуман страдальчески скосил глаза на безнадежно испорченную скатерть. Вилли Кайзер выскочил из-за стола и закричал:
— Ты с ума сошел, Ульрих! Что ты несешь? Я для этих людей враг номер один. И они мои враги. Я же начальник контрразведки Федеративной Республики и занимаюсь тем, что пытаюсь выловить советских и восточногерманских шпионов. О чем мне с ними говорить: упростите мою жизнь, перестаньте засылать своих людей?
— Вилли, я ничего не понимаю в твоих делах, — прервал его доктор Шуман. — Но подумай о другом. Если ты сумеешь чего-то добиться в переговорах с русскими или с восточными немцами, твои позиции укрепятся. Какой-то личный успех тебе сейчас не повредит.
— Ты несешь чепуху, — остановил его Вилли Кайзер. — Я больше ничего не хочу об этом слышать. Я не желаю иметь дело с коммунистами.
— Ну, смотри, Вилли, — Ульрих сбавил тон. — Я всего лишь врач и в вашей политике ничего не смыслю. Давай-ка ещё выпьем… Хотя ты же понимаешь, что в Восточной Германии они не только коммунисты, но и просто немцы. Все они врут про свою любовь к коммунизму. Они просто пруссаки, если хочешь знать мое мнение.
Шуман знал, что Кайзер упрям и давить на него бессмысленно, поэтому доктор не без удовольствия вернулся к шоколадному торту. Это было достойным вознаграждением за все волнения и переживания. Вилли Кайзер подцепил ложкой несколько кубиков льда и щедро плеснул себе бурбона. Он пил третий день подряд, и теперь ему хватило сравнительно небольшой дозы, чтобы войти в привычное уже состояние легкости и полной свободы.
Кайзер со стаканом в руках несколько раз прошелся по комнате, рассеянно посмотрел в окно. Потом подсел к Ульриху.
— А ты кого-то знаешь в Восточном Берлине?
— Конечно, — ответил Ульрих, — я знаю несколько врачей из ГДР. Это очень достойные люди, они занимают у себя высокое положение, влиятельны и разумны. Кстати, вот их точно коммунистами никак не назовешь. Для них Германия значит не меньше, чем для нас тобой. Здесь в Берлине мне, например, очевидно, что в Восточной Германии немецких патриотов не меньше, чем в Федеративной Республике. Кроме того, я знаю двух или трех русских. Они журналисты, но серьезные и вполне приличные люди.
Вилли Кайзер опять погрузился в свои мысли.
— Может, ты и прав, — рассеянно сказал он. — Во всяком случае, терять мне нечего.
— Вилли, — осторожно заметил доктор Шуман, — ты же знаешь, я все готов для тебя сделать. Если бы тебе была нужна медицинская помощь, я бы все сделал сам. Но твой недуг медицина не лечит.
