видеть не хотят.
Преступления нацистов в их изображении теряют свою исключительность и кажутся ответной реакцией на большевистскую угрозу. Освенцим сжимается до размеров технического новшества и объясняется страхом перед азиатами. Причинную связь между ГУЛАГом и Освенцимом может обнаружить только тот, кто забыл, что уничтожение «неполноценных рас» было обещано еще в первой программе нацистской партии, обнародованной в 1920 году, а завоевание России — в книге Гитлера «Майн кампф», написанной в 1924 году.
Тот, кто вину за Освенцим возлагает на Советы, пишет немецкий историк Вольфганг Момзен, «все еще находится под влиянием пропаганды нацизма. Нацизму удалось в глазах немецкого общества замаскироваться под спасителя от большевизма». Можно подумать, что Гитлер и нацисты не стали бы совершать свои преступления без советского примера. Гитлер и без Сталина был преступником.
В деревне Потемпа (Верхняя Силезия) в 1932 году пять штурмовиков ворвались в дом польского рабочего, принадлежавшего к коммунистам, и на глазах его матери забили его до смерти. Преступников поймали и вынесли им смертные приговоры. Гитлер демонстративно отправил им телеграмму с выражением поддержки:
«Дорогие товарищи!
Ввиду этого чудовищного приговора я чувствую себя связанным с вами безграничной верностью. Ваша свобода с этого момента есть вопрос нашей чести. Борьба против правительства, при котором это стало возможным, наш долг!»
(Тогдашний канцлер Франц фон Папен, заигрывавший с нацистами, уговорил Гинденбурга 2 сентября заменить убийцам смертную казнь пожизненным заключением. В марте 1933 года Гитлер амнистировал убийц и выпустил их на свободу.)
Герд Буцериус, депутат бундестага, вспоминал: «После убийства в Потемпе и этой телеграммы мне (и многим) стало ясно, что Гитлер — преступник. Его книгу «Майн кампф» я прочитал, поэтому я знал: Гитлер принесет нам войну. После Потемпы я понял, что Гитлер — это преступления и убийства. Гитлеру не нужен был пример. Он сам был способен на все и хотел этого».
Другое дело, что после сорок пятого года мало кто из немцев был готов сознаться в том, что читал «Майн кампф», которую дарили на церемонии венчания каждой супружеской паре и из которой каждый мог узнать о стремлении Гитлера завоевать для Германии жизненное пространство на Востоке и уничтожить «неполноценные расы»…
Разгром гитлеровской Германии был крахом не только фашистских концепций переустройства мира, но и трусливых надежд тех, кто, видя преступления режима, полагал, будто несчастья, порожденные фашизмом, обойдут его стороной…
Но человечество было очень разочаровано тем, что после Второй мировой войны не воцарился всеобщий мир на вечные времена. Однако война велась не ради этого. Вторая мировая война велась ради освобождения народов от нацистов. И эта цель была достигнута.
Есть историки, которые полагают, что победа над нацизмом не такой уж праздник, что в результате победы Европа не стала свободнее, потому что Гитлера сменил Сталин. Они считают, что 8 мая — день нового закабаления Восточной Европы и раздела Германии. Но невозможно не признать, что даже в самые тягостные десятилетия, наступившие после войны, люди жили счастливее и свободнее, чем они бы жили, если бы победу одержал Гитлер. Это относится не только к странам Западной Европы, но и к государствам, которые попали в социалистический блок.
Я сошлюсь на слова немецкого писателя, лауреата Нобелевской премии, бывшего солдата вермахта Генриха Бёлля. В «Письме своим сыновьям» он писал: «Вы всегда сможете различить немцев по тому, как они называют 8 мая: днем поражения или днем освобождения. Мы ждали наших «врагов» как освободителей».
Выступая 8 мая 1985 года, президент ФРГ Рихард Вайцзеккер назвал день капитуляции Германии днем ее освобождения. Это важно было услышать от бывшего офицера вермахта, сына статс-секретаря имперского министерства иностранных дел, который в 1942 году подписал документы, отправившие шесть тысяч французских евреев в лагеря уничтожения…
«Мимо Освенцима нам не пройти, — говорит самый, пожалуй, знаменитый сегодня немецкий писатель и тоже лауреат Нобелевской премии Гюнтер Грасс. — Мы не должны, как нас ни тянет, даже пытаться совершить подобный насильственный акт, ибо Освенцим неотделим от нас, является вечным родимым пятном нашей истории и — это благо! — сделал возможным один вывод, который можно сформулировать так: теперь-то, наконец, мы знаем самих себя».
Вторая мировая война закончилась для Германии полным поражением, нищетой и разрухой. В майские дни 1945 года Германия представляла собой груду развалин, и державы-победительницы вывозили из поверженной страны все ценное.
Немцы голодали. Выживали те, кто спекулировал на черном рынке, кто шел в услужение оккупационным властям, и те, кто продавал своих жен и дочерей; в поверженной Германии невиданно расцвела проституция.
Освобождение от фашизма — это была только половина дела. Немцам предстояло освободиться от самих себя. Потому что они сами избрали Гитлера и поклонялись ему, воевали и убивали людей, грабили Европу и пользовались награбленным. Немцам предстояло начинать новую жизнь не просто на развалинах, а на развалинах духовных и моральных.
17 октября 1945 года главнокомандующий американскими войсками в Европе генерал Дуайт Эйзенхауэр, будущий президент Соединенных Штатов, обратился к немцам:
«Немецкий народ должен понять, что для того, чтобы пережить трудную зиму, он должен избавиться от духа стадности, которым был охвачен двенадцать лет при Гитлере. Германия должна стать страной мирного труда, в которой отдельный человек способен реализовать свою инициативу, — или в Германии не будет будущего…
Денацификация и демилитаризация уже проводятся. Но милитаризм должен быть выкорчеван из немецкого образа мыслей. Немецкий народ должен сам уничтожить опасные зародыши своей философии…»
Неизвестно, как развивалась бы Западная Германия, если бы оккупационные власти не запретили нацистскую идеологию и буквально не заставили немцев встать на путь осознания собственной вины.
«Державы-победительницы, — писал выдающийся немецкий философ Карл Ясперс, — сказали нам: немецкий народ не должен быть уничтожен. Это значит, что нам дан шанс. Немецкий народ следует перевоспитывать. Задача заключается в том, чтобы строить нашу немецкую жизнь на основе правды».
Многим не хотелось ни слышать, ни признавать этого. Но им пришлось услышать, что немецкий народ несет ответственность за то, что он подчинился Гитлеру, за все преступления нацистского режима. Каждый, кто, видя несправедливость, издевательства, мучения, которым подвергали других людей, ничего не сделал, чтобы их спасти, — виновен.
Именно такая постановка вопроса о вине определила духовный климат Федеративной Республики. Неприятие нацистского прошлого стало темой обязательного школьного обучения. Именно поэтому Западная Германия, мучительно рассчитываясь с фашистским прошлым, стала в послевоенные годы подлинно демократическим государством. Это было совсем не просто — не только преодолеть груз двенадцати лет нацистского режима, но и отказаться от более глубоких традиций, например от прусского милитаризма, презрения и неуважения к либеральным идеям. Западные немцы воспитали в себе терпимость и уважение к чужому мнению, освоили то, что им так трудно давалось, — культуру спора, общественной дискуссии.
В ФРГ началась долгая и тяжелая очистительная работа, избавление от расовых и национальных мифов. Это позволило отказаться от того, что называют «авторитарным характером», присущим немцам. В немецкой жизни появилось такое понятие, которое прежде было невозможно: гражданское неповиновение.
Пока политики создавали демократическое правовое государство, писатели, публицисты и философы сыграли ключевую роль в моральном и духовном перевоспитании общества. Они помогали немцам понять,
