– Мы пока пойдем собирать абрикосы, а ты, Тито, скажи Розетте, чтобы обед был готов к полудню, – распорядился Мортимер.
Тито ушел, оставив их одних. Мортимер повернулся к Пенелопе:
– Может, хочешь пообедать позднее?
– Решай сам, меня все устраивает.
На те краткие часы, что им предстояло провести вместе, ей приятно было во всем довериться ему. Раймондо взял Пенелопу за руку и повел через парк к ухоженному фруктовому саду, где аккуратные деревца ломились под тяжестью персиков, груш, слив и поспевающих абрикосов.
Пенелопе вспомнилось раскидистое абрикосовое дерево в саду бабушкиного дома в Чезенатико. Сколько раз к концу лета она взбиралась на его высокий ствол вместе со своей подругой Сандриной и объедалась сочными и сладкими, как нектар, плодами.
Здесь росли совсем другие деревья. Небольшие, тщательно подрезанные, стоило протянуть руку – и можно было сорвать абрикос. Она набрали по полной горсти.
– Вымоем их в фонтане, – предложил Мортимер. – Мы с братом всегда так делали в детстве.
Раймондо снял пиджак, закатал рукава рубашки и вымыл абрикосы под струей воды, разбивавшейся на мириады брызг. Пенелопа последовала его примеру. Вода забрызгала их лица и одежду, они смеялись, как дети. Солнце заливало ярким светом внушительную фигуру Нептуна, казалось, взиравшего на них благосклонно.
– Потом мы садились на бортик, лопали абрикосы, а косточки пытались перебросить через стену.
– Кто был победителем? – спросила Пенелопа.
– Никто, – усмехнулся он. – Косточки были слишком легкие и не долетали до стены.
– А с Кэтрин ты играл в эту игру?
– Почему ты спрашиваешь?
– Просто так. Ответь, пожалуйста, – настойчиво попросила Пенелопа.
– Нет, – отрезал Раймондо тоном, не располагающим к задушевной беседе.
Пенелопу это не смутило.
– А чего ты вообще хочешь от жизни? – продолжала она.
Мортимер задумался.
– Ничего, – сказал он наконец.
– Это не ответ, – обиделась Пенелопа. – Так не бывает.
Он взял ее за руку и посмотрел прямо в глаза.
– У меня уже есть многое, без чего я свободно мог бы обойтись. Меня не интересуют ни деньги, ни карьера, ни успех. Я живу настоящим, и оно мне нравится, особенно теперь, когда ты со мной.
– Но завтра меня здесь не будет.
– Я буду грустить и надеяться на новую встречу. А встреч у нас будет еще много.
– Почему ты так в этом уверен?
– Потому что нам хорошо вместе. Тебе не кажется, что это веская причина?
К ним подошла пышущая здоровьем женщина лет пятидесяти с добрым широкоскулым лицом, в цветастом платье и белом накрахмаленном фартучке. В руках у нее был поднос с двумя бокалами чая со льдом.
– Я подумала, может, вы пить хотите? – сказала она, поставив поднос на бортик фонтана.
– Это Чезира, – представил ее Мортимер. – Наш полуразрушенный замок, наверное, рухнул бы окончательно, если бы не она.
Он объяснил, что Чезира появилась в доме Теодоли восемнадцатилетней девочкой и прослужила у них тридцать два года. У нее на глазах родился Риккардо, а затем и Раймондо. Она их нянчила, они росли и мужали у нее на глазах.
– Она стала женщиной нашего клана, – шутливо закончил Мортимер.
– Любишь ты пошутить, – отмахнулась Чезира.
– Люблю, – подтвердил Мортимер, – но только когда тебя вижу. Тебе всегда удается меня развеселить.
Женщина приветствовала Пенелопу с добродушным любопытством. Очевидно, Мортимер не часто приезжал с женщинами в старинный семейный дом.
– Идем, – Раймондо потянул Пенелопу за руку. – Я покажу тебе дом.
На первом этаже они прошли через несколько залов с великолепной мебелью и картинами восемнадцатого века.
– Мой отец обновил обстановку только на верхнем этаже, где мы живем, – пояснил Мортимер, помогая ей подняться по лестнице белого мрамора. С портретов, которыми были увешаны стены, на них строго взирали дамы в старинных одеждах и воины.
– Это наши предки из Рима и из Бергамо, – продолжал экскурсию Мортимер. – Моя мать знает имя и историю каждого из них.
