ее, как река в половодье. Она знала, что рано или поздно этот поток снова, уже в который раз, вынесет ее на скалистый и бесплодный берег разочарования. Отступив на шаг, она окинула мужа холодным взглядом.
– На этот раз у тебя ничего не выйдет. Я никогда не прощу, что ты привел свою очередную любовницу домой. Суток не прошло с тех пор, как ты валялся с ней в нашей постели. Теперь ты не знаешь, как выбраться из затруднительного положения, и задумываешь новое представление. Берешь отгул и думаешь, что я, как всегда, брошусь тебе на шею. Не надейся, это не подействует, – сказала Пенелопа, снимая туфли на высоком каблуке и с вызовом глядя на мужа. Развернувшись, она направилась в ванную и захлопнула дверь у него перед носом.
– Пепе, послушай меня, – взмолился Андреа.
– Уходи, – ответила она в ярости.
– Диана Мильявакка – любовница Москати. Вчера утром она пришла поплакаться на моем плече, потому что он никак не решается расстаться с женой. Ты же знаешь, я никогда не сплетничаю. Ты сама вынуждаешь меня рассказать об этой истории, которая нас обоих совершенно не касается. Диана отказала жениху ради Москати, а он струсил и все оттягивает решительный разговор с женой, – неохотно сообщил Андреа.
– И ты думаешь, я в это поверю?
– Клянусь здоровьем наших детей, это правда.
– Оставь в покое детей! – закричала она, распахнув дверь. – А если эта история – правда, могу сказать одно: вы с Москати друг друга стоите. И вас не случайно бог вместе свел! Но тебе придется объяснить мне, как серьги Мильявакки оказались в нашей спальне, – сказала Пенелопа.
Она направилась в гостиную, и Андреа последовал за ней.
– Она мне позвонила. Ей хотелось излить душу. Я пригласил ее сюда и предложил кофе. Она расплакалась, как маленькая. Пошла в ванную, умылась. Когда она ушла, я заметил, что она забыла сережки. Одну я уронил, и мне неохота было ее искать. Вторую я положил в твою вазочку. Потом я снова лег: я ведь так и не выспался. Хочешь верь, хочешь нет, но это и есть правда.
Судя по виду, казалось, что он не врет, но Пенелопа этим не удовлетворилась.
– А почему она вдруг решила поплакаться именно тебе? Почему?
– Откуда мне знать? Может быть, потому что я никому не выбалтываю чужие секреты, – искренне предположил Андреа. – Я бы и тебе не рассказал, если бы ты меня не вынудила. Ну теперь ты мне веришь? – спросил он с облегчением.
– Не знаю. Почему-то у меня такое чувство, будто меня загоняют в угол. Но одно я тебе точно скажу: во всей этой грязи я задыхаюсь. Если жизнь мужчины и женщины, которые когда-то любили друг друга, в конце концов свелась вот к этому, значит, мы действительно низко пали.
– Я вознесу тебя на новую высоту. На двенадцать тысяч метров. Давай съездим в Париж на три дня! Вылет в пятницу. Вернемся в воскресенье вечером, – объявил Андреа, сияя ослепительной улыбкой.
Он объяснил, что его пригласили на презентацию фильма, обещавшего стать крупным событием. Они полетят первым классом, остановятся в отеле «Крийон», будут есть устриц, пойдут в Лувр, будут бродить по Латинскому кварталу и совершат набег на парижские магазинчики.
– Скажи мне, что ты согласна, что тебе нравится это предложение, что ты меня еще любишь, – умолял Андреа.
Пенелопа все-таки почувствовала себя растроганной.
– Вот теперь ты точно загнал меня в угол, – прошептала она. Ей не хватило духу признаться ему, что в ее жизни есть другой мужчина. Поэтому она ограничилась тем, что сказала: – Твое приглашение опоздало на несколько лет. Мне очень жаль, Андреа.
Ей действительно было жаль и себя, и его, и десяти лет брака, идущих ко дну.
– У тебя еще есть несколько дней, подумай, прежде чем отказываться.
Это была последняя неделя занятий в школе. Если она сразу уедет с детьми в Чезенатико, это поможет ей уклониться от поездки в Париж, не обижая мужа, быстро прикинула Пенелопа.
Но поворот событий все изменил: совершенно неожиданно ее мать вызвалась ей помочь.
– Мы с твоим отцом, – сказала Ирена, – решили провести пару недель в Чезенатико. У тебя много дел. Мы отвезем детей к морю, а ты подъедешь позже.
В отсутствие детей у нее появилась возможность объективно оценить перемену в поведении мужа, случившуюся именно в тот момент, когда она сама была готова ему изменить. Это еще больше осложнило и без того запутанную ситуацию.
Лючия и Даниэле отбыли на море в среду вечером, когда Андреа был на работе. Пенелопа позвонила Раймондо и рассказала ему о своих затруднениях.
– Муж хочет, чтобы я на уикенд поехала с ним в Париж, – сказала она.
– Зачем ты мне это рассказываешь? – спросил Раймондо.
– Наверное, жду, что ты скажешь мне, чтобы я не ездила.
– Ты должна сама принять решение.
– Но ты мог бы хоть сказать, что тебе жаль, – обиделась Пенелопа.
– Пепе, я не стану делать выбор за тебя. У меня нет на это никакого права. Я влюблен в тебя. Признаться даже, я ревную. Но это не имеет значения. Мы с твоим мужем не рыцари, оспаривающие внимание прекрасной дамы. Я с ним не знаком, а он, судя по всему, вообще не подозревает о моем существовании. Могу лишь сказать, что я приму твой выбор. И если ты решишь отправиться в Париж, я не перестану тебя ждать. Ты еще не знаешь, сколько во мне упрямства.
