Несколько лет назад среди чиновников эмиграционной службы был один, очень толковый, по имени Фьорелло Ла Гуардиа. Розе во время путешествия рассказывали об этом еврее итальянского происхождения, стремившемся улучшить положение эмигрантов. В частности, он выступал за соблюдение закона от 1885 года, согласно которому запрещался наем на работу заочно, до въезда эмигрантов в Америку. Поэтому на вопрос номер двадцать один следовало отвечать: «Нет, контракт не подписывал, — но обязательно добавить: — Однако у меня есть возможность быстро найти работу».
Тот же чиновник, взявший ее под свое покровительство, пообещал Розе рекомендацию для поступления на работу в универмаг фирмы «Купер и Тейлор». Таким образом, Роза покинула огромный ангар, где сортировали эмигранток, с удостоверением, где красовалась надпись Admitted, и с двумя сотнями долларов, оставшимися от состояния Дуньяни. Ее, братьев и Клементе допустили в Новый Свет. Так когда-то допускали на кухню в «Фаворите» работников и батраков под неусыпным оком Алины и Иньяцио. Но было и отличие: уклад ломбардской деревни не оставлял людям возможности мечтать. А мечты были движущей силой, стимулом для построения своего будущего в Америке.
Роза обернулась к брату и поймала взгляд Ивецио: он смотрел на сестру. Кто знает, может, в лабиринтах его мозга мелькнули те же мысли? Она взглянула на большой будильник, тикавший на комоде. Скоро придет Клементе, усталый и голодный. Надо готовить ужин…
Роза сделала картофельную запеканку с мясом: блюдо сытное и питательное. Вернулся Клементе, он взглянул на Розу, вдохнул вкусные запахи, и в глазах его вспыхнул огонек восхищения и признательности.
— Как дела? — спросила девушка.
— Хорошо, синьорина, — ответил Клементе.
Он уже вымылся и переоделся на стройке. Клементе был высоким, крепким темноволосым парнем с крупными, привыкшими к тяжелому труду руками. Обычно спокойный и добрый, он преображался, если видел, что Розе грозит опасность.
— Трудный выдался день? — поинтересовалась она.
— Работа есть работа, синьорина, — вздохнул Клементе.
Он так и не привык называть ее просто Роза.
— Как он? — спросил Клементе, кивнув на Ивецио.
— Как всегда, — ответила Роза, хлопоча у плиты.
— Хотите, я его покормлю, — предложил юноша.
— Может, попозже. Лучше садись. Ты весь день на ногах.
— Да я привык, а вот вы… Вам приходится обо всех нас заботиться…
Клементе сел за стол, и Роза поставила перед ним тарелку, полную мяса и картошки.
— Здесь каждый делает то, что может, — сказала Роза.
— Спасибо, синьорина Роза, — улыбнулся Клементе. — Меня и собственные родители так не баловали.
— Прекрати благодарить меня, Клементе, — оборвала его девушка. — И ешь! Тебе это по праву положено.
— Я бы должен служить вам… — робко заметил Клементе.
— У нас тут общество взаимной помощи, — пошутила Роза. — Как у тебя дела с английским?
— На стройке говорят мало, — ответил с полным ртом Клементе. — Тебе покажут, что делать, ты и делаешь. Сделаешь хорошо — заплатят прилично. Можешь тогда прийти и на следующий день. Сделаешь плохо — заплатят и выставят вон.
Рассказывая, Клементе энергично расправлялся с запеканкой.
— Надо тебе учить язык, — посоветовала Роза.
— Выучу! — со вздохом пообещал Клементе. — Я уже кое-что понимаю, а там посмотрим…
— Хочешь, я тебя поучу?
— Нет, у вас и так столько дел, не надо обо мне беспокоиться.
У Клементе не было ни друзей, ни увлечений, в кино он не ходил никогда и всю недельную зарплату целиком отдавал Розе, распоряжавшейся семейным бюджетом. Впрочем, так же поступал и Пьер Луиджи.
Тарелка Клементе опустела.
— Хочешь еще? — предложила Роза.
Он покраснел и сказал неправду:
— Нет, спасибо, я сыт.
— Ну еще чуть-чуть!
И Роза добавила запеканки.
Клементе всегда ужинал в одиночестве. Так решила Роза. Пьер Луиджи возвращался очень поздно, и ей не хотелось, чтобы голодный Клементе дожидался брата. Сама она ужинала вместе с Пьером Луиджи.
— Спасибо, синьорина Роза, — поблагодарил юноша.
— Пожалуйста, синьор Клементе, — пошутила Роза.
Она неоднократно пыталась заставить его обращаться с ней как с равной, но ничего не получалось.
— Не надо смеяться надо мной, — заметил Клементе, продолжая жевать.
Со двора, с лестницы и с улицы доносились крики и детский плач. Орали женщины, сзывая к ужину семьи. Чей-то звучный голос с явным неаполитанским акцентом пел грустную песню. В соседней квартире громко ссорились супруги.
— Трудно привыкнуть, правда, синьорина Роза? — не выдержал Клементе. — У нас было не так, — ностальгически заметил он.
— Конечно, в деревне все иначе, — согласилась Роза. — Помню, как там пахло вечерами. Светлячки. Звезды. Кузнечики.
— И ряды тополей, — напомнил Клементе, — а еще жасмин и аромат цветущей липы.
— Грустные мысли, — вздохнула девушка. — Ностальгия — дурное чувство, она отравляет жизнь.
— Вы правы, синьорина Роза.
— И нечего оплакивать деревню. С «Фаворитой» покончено.
— Хорошо, синьорина Роза, — покорно согласился Клементе.
— Надо смотреть вперед, — решительно заявила она. — Америка велика. Тут всем места хватит.
Она вытерла краем фартука вспотевшую шею — жара стояла невыносимая.
Пьер Луиджи неожиданно вернулся пораньше — Клементе еще сидел за столом. Он распахнул дверь и застыл на пороге. Он запыхался, видимо, взбежав по лестнице бегом. Роза подошла к брату, взяла у него из рук черную, аккуратно сложенную куртку.
— Что случилось? — спросила она, имея в виду его раннее возвращение.
— Компания закрывается, — раздраженно ответил Пьер Луиджи. — С понедельника я — безработный.
— На, выпей!
Роза протянула брату воды со льдом. Он схватил стакан дрожащей рукой.
— Не стой на пороге, сядь!
Пьер Луиджи уже не носил повязки на глазу. Он вставил стеклянный глаз и выглядел совсем иначе. Скула с этой стороны выступала меньше, и протез, неподвижно смотревший в пустоту, казался более живым, чем настоящий глаз. Словно у Пьера Луиджи стало два лица: одно доброе, спокойное, как у всех Дуньяни, а другое — жестокое, как у пирата или бандита с большой дороги.
— Так что я скоро могу гулять целыми днями.
Пьер Луиджи сел напротив Клементе, сочувственно смотревшего на него. В один момент рухнули мечты Розы о переезде в другой район.
— Ешь, — сказала она, накладывая брату полную тарелку. — А там посмотрим…
— Как ты просто решаешь любую проблему!..
— Ничего я не решаю, — возразила девушка. — Я только думаю, что ты с такими способностями
