— Насколько я вас знаю, вы на такое способны, — согласился Руджеро. — Но самолеты не продают, как автомобили.
— А почему нет? Когда Форд проектировал свой первый конвейер, кто-то ему сказал: «Неужели вы думаете, что автомобили продают, как велосипеды?» А он построил завод и изменил лицо земли. То же самое скоро произойдет с самолетами. Будущее человечества — в небе.
Слова девушки прозвучали так убедительно, с таким энтузиазмом, что Руджеро Летициа не выдержал. Он резко обернулся, схватил Розу за плечи и, крепко обняв, поцеловал на глазах у изумленных прохожих.
— Синьорина Роза, выходите за меня замуж, — произнес сицилиец.
Он залился краской, а глаза его от волнения заблестели.
— Я должна поговорить с братом, — спокойно ответила Роза.
Она давно научилась управлять своими чувствами и тут же охладила пыл Руджеро:
— Но я никогда не выйду за человека, работающего в Луна-парке.
Руджеро почувствовал себя как ребенок, которого обидели взрослые.
— А я думал, вам там понравилось, — протянул он, но тут же, овладев собой, добавил: — Я полагал, что вел себя как честный и порядочный человек.
— Одно дело — встречаться по воскресеньям на Стейтен-Айленде, а другое дело — выйти замуж.
— Но все-таки, — набравшись мужества, спросил он, — как вам такой мужчина, как я?
— Я прекрасно отношусь к вам. Вы — мой лучший друг, — покраснев, призналась Роза. — Но брак — серьезная вещь. Я должна подумать. А вы пока поговорите с моим братом, он — глава семьи.
— А если Пьер Луиджи даст согласие?
— Посмотрим, а пока давайте подождем.
Они вернулись на Малберри-стрит, которая поражала только своей протяженностью, нищетой и беспорядком.
— Я люблю тебя, Роза, — признался Руджеро.
Девушка улыбнулась ему и исчезла на полной звонкого детского крика лестнице.
Глава 6
В тесной квартирке Дуньяни на Малберри-стрит стали собираться итало-американцы республиканских взглядов. Их увлекали зажигательные речи Фьорелло Ла Гуардиа, у которого были три страсти: политика, самолеты и женщины. Молодой депутат конгресса в войну летал в небе Италии, получил награду из рук самого короля и знал — чтобы сделать карьеру в политике, надо прежде всего иметь друзей. А голосовали за него в основном итальянцы, бедный люд, чью жизнь он немного облегчил, способствуя принятию более человечных законов.
Идея Розы закупить старые военные самолеты и переделать их в гражданские привела в восторг друзей Руджеро Летициа.
— Эта женщина далеко пойдет, — сказал Ла Гуардиа Руджеро.
— С ее деньгами далеко не уйдешь, — возразил Летициа.
Фьорелло Ла Гуардиа снисходительно улыбнулся, потягивая пиво.
— Говорят, великие люди начинали с собственных сбережений, — сказал он. — Сказки… Для большого дела никаких сбережений не хватит. Одно верно: Роза далеко видит.
Он одарил девушку таким дерзким взглядом восхищения, что она залилась краской. Этот человек не был так вежлив и сдержан, как Руджеро, и, хотя внешне он уступал Летициа, Роза чувствовала, что перед Фьорелло она бы не устояла.
— Итак, Роза далеко видит, — продолжал Ла Гуардиа, облизнув губы. — Но, как говорит Летициа, с нашими деньгами далеко не уйдешь. Все мы, каждый в отдельности, в таком положении. Но дело не в этом. Один я никогда бы не добрался до сената. У каждого из нас есть сбережения, и они растут день за днем, месяц за месяцем.
— Но мы же посылаем деньги в Италию, — возразил кто-то. — Мы вернемся домой, купим там землю.
— Знаете, сколько мы послали в Италию за последние десять лет? — вмешалась Роза. — Не знаете! А я вам скажу. Восемьсот миллионов! Миллионы долларов. А знаете, куда они ушли? Чтобы оплатить государственный долг страны иностранным державам! Той страны, что подарила нам лишь выездную визу в паспорте, позволившую уехать в Америку.
Фьорелло Ла Гуардиа залюбовался Розой, но продолжил свою речь:
— У вас есть сбережения, объедините их во имя общей цели. Но надо взвесить, насколько дело верное и насколько дееспособны те, кто взялся руководить операцией.
Фьорелло высказывался осторожно. Прекрасные глаза Розы заставили его привести один аргумент «за», но он тут же привел другой — «против». Он не хотел рисковать голосами избирателей, если затея провалится.
— Если вы не будете прятать деньги в чулок, а сделаете разумное вложение, — заявила Роза, — то ваши родные в Италии не потеряют ничего. Вы заработаете доллары и сможете построить собственный дом.
— Отдадим наши сбережения Дуньяни, — предложил Руджеро. — Так мы удвоим капитал.
Вполне бредовый лозунг для сумасшедшей затеи. Что знали о самолетах и об авиастроительной промышленности парикмахер, повар, сапожник, бармен, пекарь, гостиничный швейцар, официант? Они знали Руджеро, поскольку получали от него плату за каждого выгодного клиента, направленного в его автомастерскую. Они одобряли политическую деятельность Фьорелло Ла Гуардиа. Но эта Роза Дуньяни, которая разбиралась в политике и самолетах, водила «Блерио» и рассуждала о серьезных делах с той же убедительностью и логикой, с какой предлагала клиенткам дамское белье, эта Роза Дуньяни буквально заворожила их.
— Самолетостроение — это индустрия будущего, — уверяла девушка. — Становитесь акционерами. Вы будете участвовать в прибыли.
Казалось, не хватало сущего пустяка для осуществления проекта, но он был необходим, как искра зажигания, которая заводит мотор. И эта искра вспыхнула в мозгу у Розы. Ее план должны принять безоговорочно, всецело.
И девушка прибегла к главному козырю:
— Я вам предложу то, что не сделает ни одна другая фирма. Я гарантирую: как бы ни сложились дела, вы не потеряете своих сбережений.
— А если мы обанкротимся? — набравшись смелости, спросил кто-то.
— Даже если все сгорит, вы ничего не потеряете, — сказала Роза, припомнив пожар в «Фаворите».
Клементе и Пьер Луиджи смотрели на нее с испугом.
— Каким образом? — спросил за всех Руджеро.
Роза прошла к себе в комнату и вытащила из-под кровати фибровый чемодан, где хранила дорогие для себя вещи. Она достала несколько листов гербовой бумаги, исписанных красивым ровным почерком, с подписями и печатями. Она разложила документы на кухонном столе так, чтобы все видели.
— Что это? — удивился Руджеро.
— Золото, настоящее золото. Прошу вас, ознакомьтесь с документами. Они удостоверяют, что наша семья владеет десятью тысячами саженей земли в окрестностях Милана. Имение под названием «Фаворита». Огромный участок плодородной, богатой ломбардской земли, цена его значительно превосходит ваши возможные вложения.
Пьер Луиджи смертельно побледнел, Клементе смутился. Оба с самого начала подозревали, что театральная выходка Розы не что иное, как обман, низкий, бесчестный обман. Но могли ли они разоблачить Розу? Пьер Луиджи решил промолчать.
