шепотом. Если хозяйка дома застанет Соню в постели сына, то выбросит ее на улицу, как жалкую нищенку.
В комнату вошла служанка в черном сатиновом фартуке, из-под которого выглядывал еще один, белоснежный. С хорошо наигранной естественностью она поздоровалась с Джулио, после чего сказала Соне: «Доброе утро, синьорина!» — и поставила перед ней «чудодейственный» напиток.
— Что-нибудь еще, синьор? — спросила она Джулио.
— Проследите, чтобы никто не смел беспокоить синьорину до моего возвращения, и, пожалуйста, выстирайте эту кофточку, чтобы она была как новая.
Женщина взяла кофточку и, попрощавшись, вышла. Соня подумала, что через несколько минут новость о ней дойдет до привратницкой. Вирджиния скорее всего тоже будет слушать рассказ о девушке в комнате Джулио, но ей и в голову не придет, что эта девушка — Соня, ее закадычная подруга.
Джулио отвернул край мехового одеяла.
— Ложись и поспи, — сказал он.
У него было усталое лицо, но дороже этого лица для Сони в эту минуту не было ничего на свете.
— А ты куда? — спросила она тихо.
— В университет. У меня в девять лекция. Кстати, — спросил он вдруг, — а как твое настоящее имя?
— Меня зовут Соня, — ответила она. — Соня Бренна.
Он посмотрел на нее с удивлением.
— Соня Бренна? — переспросил он и вдруг улыбнулся. — Значит, это ты. О тебе говорит весь Милан.
— Обо мне?
— Да. Ты первая женщина, которая отказалась принять в подарок украшение за сто миллионов лир. Онорио Савелли сам об этом рассказывает. — Он немного помолчал, а потом добавил: — Ты правильно поступила. Все имеет свою цену, даже ты. Но ты стоишь гораздо дороже, чем драгоценное ожерелье. Теперь и Савелли это понял.
ГЛАВА 18
Бархатная завеса сна с легким треском разорвалась пополам, выпуская Соню из своего бесформенного плена. Что-то холодное и мягкое коснулось ее щеки, и она открыла глаза. На сером норковом одеяле сидел щеночек — черный таксик с рыжими подпалинами — и, радостно виляя хвостом, приветствовал ее пробуждение. У постели стоял Джулио в элегантном двубортном пиджаке серого цвета и смотрел на нее с восхищенным любопытством.
Соня не сразу поняла, где она и что с ней произошло. Первое ощущение было — она в своей комнатке над остерией, рядом Боби. Окончательно проснувшись, она вспомнила сцену с Лидией Мантовани, встречу с Джулио, их разговор целую ночь напролет.
— Тебе нравится мой подарок? — с улыбкой спросил Джулио.
— Боби, — вместо ответа пробормотала она и погладила шелковистую спинку щеночка.
Джулио положил прохладную ладонь ей на лоб.
— Как ты себя чувствуешь?
— Великолепно, — ответила Соня и села.
— Знаешь, сколько времени?
— Нет, — с детской непосредственностью протирая глаза, ответила Соня.
Свежая, выспавшаяся, она была удивительно хороша и привлекательна.
— Уже восемь вечера. Ты проспала почти двенадцать часов.
— Вот почему я так хочу есть! — радостно воскликнула Соня.
Никогда в жизни ей не было так легко. Счастье переполняло ее. Джулио между тем зажег свет на ночном столике, и Соня только сейчас смогла разглядеть комнату, в которой сладко проспала столько часов. Здесь доминировали два цвета — жемчужно-серый и молочно-белый. Кровать наполовину была задвинута в альков, обшитый деревянными панелями. Стены на высоте человеческого роста украшал изящный деревянный карниз, за который были зацеплены плечики с выстиранной голубой кофточкой Сони. Два кресла и столешница письменного стола, обтянутые серым бархатом, великолепно гармонировали с белыми стенами и темными деревянными панелями. Строгое убранство комнаты дополняли стилизованные лампы, старинный письменный прибор и маленький букетик примул на столе.
— Одевайся, — приказал Джулио. — Мы едем ужинать.
Соня вскочила с постели и, запахивая на ходу кимоно, подбежала к щеночку, который знакомился с комнатой, забавно обнюхивая каждый предмет. Нежно прижав к себе беспомощного малыша, она поняла, что уже любит его. Простенок между кроватью и дверью в ванную занимало зеркало в деревянной раме, и Соня увидела в нем себя.
— Боже, какая уродка! — вырвалось у нее.
Ее волосы были спутаны, и глаза припухли от долгого сна, но это придавало еще большую прелесть ее юной красоте, и даже такой избалованный и пресыщенный светский лев, как Джулио де Брос, не мог отвести от нее восхищенного взгляда.
— Лживая обманщица, — нежно сказал он. — В ванной ты найдешь все, что нужно. Приводи себя в порядок, а я подожду в соседней комнате.
— Джулио, — Соня удержала его за руку, — скажи, зачем ты все это делаешь?
— Ты ведь этого хочешь.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Я поклонник красоты, мне нравится угождать красивым женщинам. Может быть, те из них, которые мне по-настоящему нравятся, не забудут меня потом слишком быстро?
В его голосе Соня почувствовала горечь, боль, хотя он как будто и говорил в шутку. Соню потянуло к этому мужчине, прежде она такого никогда не испытывала. Ее тело хотело его прикосновений, губы, как при встрече на костюмированном балу, ждали его поцелуя.
— Я люблю тебя, — сказала она. — Я всегда любила тебя. С тех пор, как зубрила латынь к выпускному экзамену. Если бы ты знал, как долго я о тебе мечтала, надеялась, что ты придешь ко мне хотя бы во сне.
— Это совсем другая история, — почти сухо сказал Джулио, — ты расскажешь мне ее потом, когда закончишь свой туалет. — И, отшатнувшись от нее, словно она таила в себе опасность, вышел из комнаты.
— Джулио! — в отчаянии крикнула Соня.
В ванной она умывалась и плакала, не понимая, какую игру ведет с ней Джулио. Она видела в его глазах желание, но почему же тогда он избегает ее близости, точно боится ее?
Когда она, уже одетая, вышла из ванной, Джулио подошел к ней и, взяв двумя руками ее лицо, поцеловал в губы — нежно и страстно. Соня спрятала голову у него на груди, от волнения она не могла произнести ни слова.
— Ты этого хотела? — спросил он с нежностью.
Она не ответила, вся во власти нового, незнакомого чувства. С Альдо она не испытывала ничего похожего, наверное, потому, что не любила его. Джулио был единственным в ее жизни мужчиной, которого она любила по-настоящему, но он не любил ее, это точно, хотя и хотел. Очень хотел, она это видела.
— Нам обязательно надо идти? — спросила она.
— Ты ведь хотела есть, — ответил он, снимая с нее кофту.
Кофта упала на пол, и он стал, едва касаясь губами, целовать ее грудь, напряженные соски, и его руки поспешно снимали с Сони ее одежду. Опускаясь все ниже, он покрывал поцелуями ее открывающуюся ослепительную наготу. Потом поднял на руки и понес к кровати. Соня, вдыхая его запах, чувствуя тепло его тела, видела в устремленных на нее глазах желание, которое впервые в жизни охватило и ее и таинственным образом подчинило себе целиком. В глубине сознания она не хотела и боялась полного
