Сейчас ему трудно, но ведь он первый человек. Пусть градом льется пот на исписанные свитки и пусть голова словно плавится в огне – это можно перенести. Зато когда он закончит свой свиток, он вздохнет свободно и снова устремит свой взор на что-то необычайное. Поистине великий Рамсес даровал ему, Пабесе, неисчислимые блага. И самое великое из этих благ – возможность открыть глаза на прекрасный и необозримый мир.
«И все же, – подумал Пабеса, – если бы я имел власть, я бы посадил рядом с этими знатными такого человека, как Памеджаи, и сказал бы ему: «Смотри и запомни это великое событие, чтобы потом увековечить его на стенах святилища! Иначе откуда потомки узнают о величии своих предков?»
Памеджаи в Доме справедливости
Не успел Памеджаи покинуть двор Пааама. Не успел старый знахарь рассказать своей жене Бакет о том, как жаль ему было расставаться с новым другом, как вдруг
Эти мысли быстро пролетели в голове Пааама и привели его в ужасное смятение. А грузчики не унимались, проклинали его и вот уже схватили за руки и тащат за собой. Бакет выскочила из хижины, вцепилась в Пааама и стала кричать, что не отпустит мужа. Ее избили и бросили на землю. А Пааама потащили ко дворцу верховного сановника.
У дворца верховного сановника грузчики вдруг столкнулись с Памеджаи.
– Друг Памеджаи, – закричал знахарь, – ложное обвинение, меня хотят загубить, пришел мой последний час!..
– Что случилось с тобой, Пааам? Почему они волокут тебя к Дому справедливости? – Памеджаи бежал за ним и силился понять, как это случилась такая беда с Пааамом, ведь они расстались едва ли час тому назад. Все было прекрасно, никто никому не угрожал – и вдруг Пааама волочат с проклятиями и угрозами…
Вместе с грузчиками и Пааамом Памеджаи вошел в Дом справедливости. Здесь уже толпились люди, желающие найти справедливость у самого справедливого.
– Один будет говорить после другого, – предупреждал страж у входа. – Вас будут выслушивать одного за другим, не допуская, чтобы пришедший последним был выслушан раньше пришедшего первым. Следуйте друг за другом молча, иначе вас схватят доверенные верховного судьи…
Но они уже проследовали в просторный прохладный зал судилища. На позолоченном седалище со спинкой сидел справедливейший из справедливых. Он опирался на пеструю кожаную подушку, а под ногами, где лежала искусно сплетенная циновка, также была красная кожаная подушка. Рядом со справедливейшим лежал жезл, а перед ним было разложено сорок свитков с законами. Направо и налево выстроились в ряд вельможи в белых полотняных одеждах, со свитками в руках. Писцы приготовились записывать все решения справедливейшего.
Грузчики, Пааам и Памеджаи молча ждали своей очереди. Они внимательно слушали речи просителей и речи справедливейшего. Памеджаи думал о том, что он скажет в защиту Пааама. Ему вдруг пришло в голову, что он может сослаться на знакомство с писцом Пабесой, что он может вспомнить покойного Хори, а главное, может кое-что сказать о жрецах великого храма Амона-Ра, так как Хори при случае рассказывал ему о великих таинствах, о спасении человеческих жизней. Думая об этом, Памеджаи даже не слушал речи просителей. Мысли его были далеко от Дома справедливости. Сейчас ему хотелось помочь Паааму, но он знал, что может причинить себе великий вред. Ведь могло бы случиться и так, что здесь, в этом Доме справедливости, вдруг окажется какой-либо жрец из пещерного храма, который узнает его. Впрочем, можно ли его узнать с этими знаками племени, пока еще не совсем зажившими, ярко-красными и потому очень изменившими его лицо?…
И вдруг Памеджаи услышал крик Пааама:
– О начальник Дома справедливости, о господин мой! Великий из великих, богатый из богатых!.. Ты – руль неба, ты – столп земли!.. Руль, не упади, столп, не покачнись…
«Откуда такие слова? – подумал Памеджаи. – Ничего подобного в жизни не слышал. Каким голосом он кричит и как уверенно обращается к господину Дома справедливости!»
– Не верь злодеям! Пощади невинного! – кричал Пааам. – Помни о вечности! Помни о справедливости. Злые люди хотят оклеветать меня. Но ты не поверишь!
– Замолчи, дай людям слово сказать, – потребовал вельможа, стоящий справа от господина Дома справедливости.
А великий господин, развалясь на мягких подушках, с трудом сдерживал улыбку. Вопли Пааама позабавили его. И он сказал:
– Пусть выскажется.
– Ты ученый, ты образованный, ты не поддашься невежеству этих грузчиков. Они скажут, что я умертвил людей, а это сущая ложь. Не было случая, чтобы мое зелье причинило вред людям. Я учился у великих жрецов…
Тут вмешался Памеджаи. Он сказал:
– Поистине он учился у великих жрецов. Он знает тайны исцеления. Он спас многие жизни. Не слушай клеветников. Если ты не веришь мне, спроси обо мне прекраснейшего из писцов, самого умного, самого чтимого – писца Пабесу.
Имя Пабесы было знакомо господину Дома справедливости. Пабеса не раз бывал здесь со своими свитками и вел записи, которые интересовали главного писца фараона. Имя Пабесы возымело магическое действие. Господин Дома справедливости поднял руку и сказал: