пригвоздив к месту, в боковой караулке блеснули огненные глаза и, постукивая острыми когтями, оттуда вышел чепрачного окраса кеноид. Он окинул их грустным взглядом, увидев прыгающие в глазах Доктора ироничные огоньки, приветственно махнул ему хвостом, зевнул на показ, и ушел обратно в караулку. Сдерживающее поле исчезло, караульные встали, отвешивая проигравшим подзатыльники, и подошли к путникам.
- Здорова, ребята! Не смотрите что у нас тут так это …немного расхлябано – когда тебя страхуют кены, можно немного расслабиться. Шпики никогда не перлись бы в лоб - их Людвиг за версту чует, а вот сталкеров ни за что не пропустит. У них к ним свои, особые счеты. Так что будьте как дома, у нас тут весело, скучать не будете. Оружием размахивать не советую, особенно с непривычки, кены спрашивать не станут – спеленают, и скажите спасибо, если дыхание оставят.
- Может сдать при входе? – Крамарь потянул с плеча автомат.
- Да не, не стоит. Еще потянет кто, а кены в наши дела не вмешиваются, потом крайнего не отыщите.
- Бардак у вас, ребята, дисциплины не хватает – Коперник положил руки на ремень, и впился взглядом в конопатого.
- Товарищ майор, докладывает старшина Чередниченко: происшествий нет, нарушителей периметра не обнаружено, за время дежурства ничего подозрительного не происходило, активности со стороны шпиков не наблюдалось. Пальма разродилась благополучно и вскоре готова приступить к дежурству и караульной службе. Щенки кенов обладают высоким индексом пси-активности и сформированным речевым аппаратом, пригодным для прямого словестного общения.
- Молодец, Чередниченко. Объявляю благодарность, и мои поздравления Пальме.
- Зря вы так, товарищ майор. Это целое событие, щенки обладающие речью, мы этого ждали много поколений. Как видите, я могу и по-уставному, но хочу подчеркнуть, устав ни коем образом не должен заменять сердечности. Это снижает уровень эмпатии и ухудшает связь с напарником в боевых условиях, а значит, подрывает боеспособность.
Коперник кивнул:
- Извини, боец. Нелегко привыкнуть, что тут все по-другому. Вам виднее как организовывать оборону. Смотришь на эти плакаты – он указал на размытые дождями изображения - и думаешь, что ты до сих пор на большой земле, в учебке.
- Бывает, товарищ майор. После Экс-два мы и этому рады. Брюс вас ждет с самого утра, он собрался с офицерами в «Пьяном упыре» - это наш бар, будете идти мимо, не промахнетесь. Но, если вдруг заблудитесь, спросите дежурных кенов, говорить, как Протос, они не умеют, но дорогу укажут и проведут.
- Не стоит, у нас есть провожатый… - Коперник обернулся, однако ни Доктора, ни главы Рода уже не было.
- Так как нам отличить дежурного кена? – Крамарь, налаживая отношения, бросил часовому пачку «путних» сигарет.
Чередниченко, ловко поймав пачку в воздухе, широко улыбнулся:
- Да проще простого – у него на шее бирка висит «дежурный».
Путники пожали плечами и не торопясь пошли в указанном направлении, сопровождаемые взглядами снайперов, которые, видя со своих позиций один и тот же опостылевший за день пейзаж, были не прочь найти занятие поинтереснее. А что может быть интереснее, чем представители пути на «стой-замри»? Будет что рассказать вечером ребятам в баре. Как этого высокого Людвиг ловко спеленал, тот даже пикнуть не успел! Доктор, пройдоха, ведь не предупредил, а если у кого сердце слабое? Оно ведь с перепугу всякое может быть. Хотя, на пугливого майор путников явно не тянул, даже Рыжий, и тот в струнку вытянулся, и чин по чину выдавал, как положено по уставу, забыв, что перед ним путник. Хотя Брюс и приказал валять перед путниками дурку, но, майор, наверное, раскусил этот трюк. Интересно бы знать, раскусил или нет? С чего вдруг взял что майор? Да оптика на винтовке будь здоров – не то, что погоны, стежки пунктирной красной звездочки на броне видны. Винтовку направлять, конечно же, не стал – влетело бы за такое провокационное движение, а вот оптику снять и смотреть в пол оборота, это в два счета. Вот такие вот мы, снайпера, народ, до подробностей весьма охочие, а иначе в нашей профессии никак. Эх, стрельнуть что ли у Рыжего, сигаретку?
- Коперник, а не кажется тебе, что нас водят за нос? – прошептал Крамарь, осматривая расположение огромных ангаров.
- У них нет оснований нам доверять, конечно, проверяют. А вот способности кеноидов это неожиданность. Мы все знали, у них тут на Глуши собаки. Ну, собаки и собаки, что тут такого особого? Но нам даже в страшном сне не могла привидеться параллельно развивающаяся ветвь разума! Оборотни, доминусы, морлоки – это все известно, понятно – мутировавшие и выродившиеся в аномальном поле люди, но вот возникновения новой ветви разума… это что-то новое.
- Если лесники имели поддержку кеноидов, то почему сидели тише воды, ниже травы? С такими силами они давно могли стереть в пыль и постулат, да и нас тоже. Их хоть и меньше чем нас, но кто знает, скольких может спеленать такой псионик? После вылазки на Арсенал прайда кеноидов, лесникам только бы и осталось, что перещелкать нас как куропаток.
- А вам не кажется, что мы заблудились? Сплошные ангары и никого на горизонте? – вдруг встрял Дуда.
- Да они наблюдают за нами, голову на отсечение даю! - Крамарь скользнул глазами по крышам ржавых ангаров.
- Наблюдают. Значит надо делать то, что от нас хотят и ожидают – Коперник оглянулся по сторонам, и тут из-за ангара вышел лобастый кеноид с биркой на ошейнике и уселся на дороге, склонив голову на бок и вывалив розовый язык.
- Эээ... любезный… - тьфу ты, а ведь не могу – Крамарь смущенно посмотрел на остальных – не могу признать, что эта псина разумна. Словно затор какой-то в голове. Пока Протос говорил, все было словно на своих местах – раз говорит, значит, разумен, а тут овчарка как овчарка. Нет, сами пробуйте!
Пока путники переминались с ноги на ногу, Дуда присел, посмотрел кеноиду в глаза, тот вдруг встал и выжидательно посмотрел на людей.
- Так, уже лучше. Уверен, что ты сказал правильно? – Крамарь скосил глаза на молодого.
- Не уверен. Просто вдруг вспомнил наш бар и пьяного Браму в хменьном угаре, что-то орущего и доказывающего Скале. В голове словно зашумело – Дуда сделал вращательное движение кистью над головой – и будто рассмеялся кто-то внутри.
- Ага. Ну, веди нас, Сусанин, веди нас, герой, мы дружной толпою пойдем за тобой… только учти, болота тут рядом.
Кеноид неторопливой походкой вел их через громады ангаров и заросли бурьяна, пока они не оказались во внутреннем кольце Глуши, незаметном снаружи. Какой мыслью пользовались проектировщики, неизвестно, но вряд ли удачной. Несколько двухэтажных кирпичных зданий выглядели как-то кособоко, местами покрылись трещинами, и светили наспех замурованными провалами, которые никто так и не удосужился побелить или заляпать краской. Длинные серые бараки выглядели немногим уютнее, но их угловатый вид напоминал скорее фермы, нежели казармы. Складывалось такое впечатление, что Глушь пережила сильное землетрясение или сокрушительный ракетный обстрел. Поскольку возможность использования для подобных целей летательных средств была весьма сомнительна, особенно вблизи центральных секторов, то в землетрясениях сомневаться не приходилось. Порой прорыв набирал таких титанических оборотов, что не выдерживали и рушились даже толстенные бетонные перекрытия, и уходила из-под ног стонущая земля.
Путники с интересом рассматривали внутреннее кольцо. За эти десять лет никто из них тут еще не был, переговоры о кратковременных перемириях велись у самого входа на базу, и, как правило, много времени не занимали. Лесники не были рады гостям, да и сами в гости не напрашивались, редко покидая территорию Глуши, уделяя основное внимание северу, где находился Экс-два, кишащий постулатовцами, и Чертову лесу, где время от времени появлялись и так же таинственно исчезали шпики. Среди сталкерской братии ходили упорные слухи, о том, что лесники нашли путь к Периметру со своей стороны, в обход Арсенала и Могильника, но это было весьма сомнительно – глубочайшие болота, образовавшиеся вместе с
