империи. Не знаю, кто надоумил их искать в этом смысл, но был отдан приказ – или мы сделаем излучатель, или всех в реакторы. И тогда я пошел на риск, огромный риск: отчитал Полину под первое число, устроив позже инсценировку несчастного случая с «линзами». Северова была помещена во внутренний лазарет «Проекта» с признаками амнезии. Как сотрудник она была очень ценна, потому врачи прилагали все усилия к ее излечению. Ввиду занимаемой мною должности я мог свободно перемещаться внутри Периметра, без какого либо контроля со стороны военных и вскоре нашел в окрестностях Экс-два «линзу» и, после длительных целенаправленных попыток, добился результата. Через несколько месяцев была готова концепция «истины» и проект лег на стол имущих власть. Я все верно рассчитал – сюда прибыла вся свора, руководившая страной за спинами старых, отживших век генсеков вызывающих лишь смех. Они пришли в экстаз, когда через созданный мною «постулат» прошло два отряда спецназовцев, уверовав, что они друг другу смертельные враги и была отдана команда на истребление. Не буду описывать эту бойню, кровавый кошмар, на который равнодушно взирали с высоты наблюдательного пункта лица исполненные презрения ко всему, кроме своих корыстных целей. Я выпустил на волю чудовище, джина берущего власть над своим господином, знал, что мы будем следующими и потому принял соответствующие меры. Правящая элита уехала из Зоны в полной уверенности, что мы стали деревяшками, их послушными безропотными рабами, но – Семецкий с силой треснул кулаком по столу – они сами оказались в дураках! Как только был отдан приказ о нашем кодировании, выросшая в Постулат «линза», сделала не только это - она изменил самих господ!
- Так кто теперь руководит страной, вы?
- Нет, ну что вы – невесело засмеялся Семецкий – я и группировкой то с трудом руковожу, все никак не привыкну. Страной должны руководить не кухарки и доярки, а те, кто этому учился и умеет это делать.
- Тогда кто это делает?
- Они и руководят, только теперь они сами верят в то, о чем рассказывают людям с высоких трибун - власть должна быть народная и служить народу, а не своим амбициям. И нет более ревностных поборников идеи мирного коммунизма, нежели сами правители, это стало их плотью и кровью, их воздухом и совестью – все для людей.
Потрясенный Верес изумленно уставился на Семецкого, а тот тяжело вздохнул:
- Как бы вы поступили на моем месте, Верес, что бы вы сделали, что бы ни дать развязаться новой войне, которая стала бы для человечества последней? Гуманно ли это, имел ли я на это право... до сих пор я сам не могу ответить на этот вопрос. Не думаете ли вы, что эти монстры с человеческими лицами и в самом деле стали иметь совесть, или может людям в один прекрасный момент просто захотелось жить иначе, по другому, веря и отвечая за то, что они делают? Если это преступление перед человечеством, тогда не медлите, стреляйте сейчас, потому что я не допущу, что бы кто бы то ни было добрался до Постулата и загадал по-другому!
Семецкий кивнул и молодой постулатовец безмолвно стоящий у стены протянул Вересу пистолет.
Верес отрицательно покивал головой:
- Я не знаю, я не судья, не имею представления, как бы я поступил на вашем месте, но вы ведь все равно не умрете, сталкеры говорят, вы попросили у Постулата бессмертие.
Семецкий измучено улыбнулся и поднял полные боли глаза:
- Увольте меня от этого, вечно жить и нести на себе такую ответственность? Знаете, каких усилий стоит нам просчитать даже одно минимальное воздействие, каких сил, стольких жертв стоило в образовавшейся Зоне настроить постулат на волну «сияния», чтобы не допустить адекватного ответа на ядерный удар штатов? Постулат не игрушка, а невиданная мощь, которой необходимо бережно управлять и охранять. Его нельзя все время держать включенным, это не планета Саракш из «Обитаемого острова» Стругацких, это Земля и люди сами должны научиться ценить то, что имеют. Тот день, когда я отключу рубильник и разрушу установку Постулата, будет самым счастливым моим днем, а пока я должен его охранять и не допустить что бы он попал в алчные руки.
- А как же все те спецназовцы, они могут уйти при желании?
- Пусть лучше он ответит – Семецкий указал на бледного постулатовца – Сережа, ты можешь идти, если захочешь.
- Подожди, Сережа, случайно не Понырев?
- Понырев – кивнул молодой постулатовец – а откуда вы меня знаете?
- Как не знать - Шуня и твой брат, Олег, пол Зоны перевернули, разыскивая тебя, а ты вот где, оказывается.
- Юрий Михайлович, можно? – скосил на Семецкого полные надежды глаза Понырев – я вернусь, я обязательно вернусь, они же не знают правды, считают врагами, на знают что творится в Зоне и скольких ребят мы теряем отражая выворотников.
- Конечно, иди, Сережа – но только не сейчас, надвигается прорыв, а для них он смертелен, их не коснулся свет «истины».
Из-за дверей послышалось шаги и в комнату, сморкаясь в огромный клетчатый платок, вошел облаченный в черные как ночь доспехи сталкер и вдруг рухнул, рыдая, в объятья обалдевшего разведчика:
- Боже, какая драма, какая драма! Я весь обрыдался, каков драматург, а?
- Вы вообще кто будете? – Верес изумленно посмотрел на незнакомца.
- Так сталкер я, красный – незнакомец спрятал платок, смахивая набежавшие слезы.
- А почему тогда в черном, если красный?
- Не комильфо - в советской стране и вдруг черный сталкер, это детская страшилка получается. Красный, интерпретация от английского - «рэд», а вообще при жизни Родионом Шубиным звали.
- Шухов! – прошипел при виде черного сталкера Семецкий.
- Ну да, Шухов. Однако, какая речь, Юра, видишь даже я, и то в слезах. Только сам-то ты в это веришь? Конечно же, веришь! Ты так вжился в эту роль шекспировского героя, что без пол литру тут никак не разобраться. Даже Верес и тот подумывал уже оказывать постулату посильную и сознательную помощь.
- Что тут происходит? – вопросительно посмотрел на Семецкого разведчик.
- Да врет он, врет и не краснеет – ответил Шухов и посмотрел на постулатовца у стены потянувшегося за оружием, тот сдавлено булькнул и начал оседать на пол - Юра, а вот кнопочку нажимать не стоит, ну погибнут же зазря твои ребятки, зачем тебе новая кровь на руках?
- Привет, Рэд, что то ты долго – вдруг бросила Полина, подмигнув вконец обалдевшему разведчику.
- Так стреляли, и пока ты им объяснишь, кто тут главный, умаешься.
Семецкий попробовал было встать из-за стола, но Шухов пренебрежительно махнул рукой, и его припечатало обратно.
- Вижу, вы тут весьма полезно и увлекательно проводили время. Если ложь перемешать с правдой, то получается очень убедительно и правдоподобно, а если при этом еще нацепить ореол мученика и героя, так вообще шедевр выходит.
Шухов сел на диван рядом с Вересом и начал:
- Все что он сказал - чистая правда, кроме него самого. Рыльцо в пушку по самую макушку, или ты думал, я исчез? Дело было так. Прочитал наш Юра доклад красна девицы, и взяла его за горло жаба лютая, жаба лютая и сурьезная – тщеславие называется и жажда власти иже с нею. Всю жизнь подхалимом был, по чужим спинам вскарабкивался да подсиживал, и вдруг такой шанс! Ясное дело, задурил девке голову, да и устроил ей несчастный случай на производстве и вовсе не случайно, а намеренно, и я, как бывший комендант объекта Экс-три, мог бы сейчас взять его за шкирку и наказать по полной. Определил он ее в медчасть, посадил на иглу и решил все сойдет с рук, да только неувязочка одна образовалась. Полина натура романтическая и мечтательная, все мечтала о счастье для всех, светлом Ефремовском будущем, и ее маленькая «линзочка», позже притыренная нашим Юрочкой, дала ей вечную молодость, неуязвимость и вечно здоровый румянец. Но Юрочка как был бездарью, так ею и остался - не удосужившись разобраться, что к чему, попробовал на ней обкатать «постулат», плод своей никчемной, подлой личности. Ничего из этого не вышло, ибо шло в разрез с исполнением ее желания, но Полинка у нас девка смекалистая, и сразу поняла, как надо реагировать на ключевую фразу «сияние истины». Память ей повредило уже при
