30
См.:
31
О значении „Войны и мира“ Л. Толстого для определения направления творческих исканий Достоевского в 1860-1870-х годах см.: IX, 508–509.
32
См. о связи эволюции эстетических деклараций Достоевского и его творчества 1860-1870-х годов в книге:
33
Петрашевцы. Л.; М., 1927. Т. 2. С. 172, 173.
34
35
Об Ильинском как прообразе Дмитрия Карамазова см.: наст. изд. Т. 3. С. 540–541.
36
Указанная гипотеза убедительно обоснована в статье:
37
Ср. о Ставрогине в „Бесах“: „…он <…> открыл глаза <…> упорно и любопытно всматриваясь в какой-то поразивший его предмет в углу комнаты…“ (ч. II, гл. I, § IV — наст. изд. Т. 7. С. 218) и аналогичное место об Иване в главе „Черт. Кошмар Ивана Федоровича“: „…он <…> упорно приглядывался к какому-то предмету у противоположной стены на диване“ (наст. изд. Т. 10).
38
См. об анализе Достоевским этих судебных процессов 1870-х годов в „Дневнике писателя“ статью:
39
См. об анализе Достоевским этих судебных процессов 1870-х годов в „Дневнике писателя“ статью:
40
Еще раньше этот же символ был употреблен Достоевским в размышлениях о причинах растущей популярности спиритизма в русском обществе в январе 1876 г.: „О, разумеется, черти, в конце концов, возьмут свое и раздавят человека «камнями, обращенными в хлебы“, как муху: это их главнейшая цель; но они решатся на это не иначе, как обеспечив заранее будущее царство свое от бунта человеческого и тем придав ему долговечность. Но как же усмирить человека? Разумеется: «divida et impera“ (разъедини противника и восторжествуешь)… А для того надобен раздор…» (Дневник писателя, 1876, январь, гл. 3, § II)
41