Дальнобойщик извлек из-за пазухи зеленый пенальчик — новейший карманник фирмы Эппл с функцией видеофона и с режимом реальных ощущений. «Так уж повелось на Руси: чем меньше человек значит, тем у него круче мобильник», — усмехнулся про себя Костя и забил номер.
— Доехать-то сможешь сам? — осведомился Ганя, когда Иваныч начал уже забираться в кабину.
— Конечно, я и не в такие переделки попадал. Всякое бывало. — Тот замер на подножке, как будто ожидая чего-то еще.
Но друзья промолчали.
Он залез к себе, закрыл дверь, завел двигатель. Фура взревела, как танк.
Муконин с Ганей снова переглянулись и пошли к «семерке». Надо было еще быстренько убрать следы крови. Да и труп выволочь в лесок.
Время поджимало.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
До въезда в Челябинск оставалось буквально километров пять, когда их на посту тормознул полосатой палочкой человек в форме. Форма была синей, с лунными кольцами на брюках и рукавах, какую носили до Русской Хиросимы гибдэдэшники. Только на погонах не было ни лычек, ни звездочек. Зато имелось на каждом по двуглавому орлу, золотящемуся на неожиданно выглянувшем солнце. За спиной у инспектора висел пресловутый автомат Калашникова.
Остановив машину, Костя приоткрыл окно и высунул чип-мандат. Постовой посмотрел на Муконина взглядом вышедшего из клетки тигра, глянул на мандат и ровным голосом произнес:
— Из машины выходим.
Костя смерил его спокойным взглядом. Типичный гибдэдэшник путинско-медведевских времен. Упитанный мужчина со смугловатым скуластым лицом, с глазами чуть навыкате, имеющими стандартный набор виньеток-выражений.
— Ты что, не прочитал? — беззлобно сказал Костя. — И почему чип не просканировал?
— Здесь я буду вопросы задавать. Из машины выходим, — повторил экс-гаишник.
Костя посмотрел на Ганю. Тот многозначительно вытянул губы. Они медленно, словно нехотя, вылезли из автомобиля.
— Багажник открой, — скомандовал постовой.
Ганя подошел к нему вплотную. Они оказались одинакового роста, и даже одежда оказалась похожей. На Гане были голубовато-серая ветровка и джинсы. Принижало Костиного товарища лишь отсутствие автомата за плечами и полосатой палочки.
— Послушай, добрый человек, — доверительным тоном заговорил он (типа, мы с тобой одной крови — старый прием опытного водилы). — Ты президента Уральской Независимой Республики знаешь?
— Ну, допустим, — хмыкнул «добрый человек», поигрывая палочкой.
— Так вот, мы выполняем его непосредственное задание.
— А мне по фигу, — заявил постовой. — Здесь вам не Ебург. У нас тут свои президенты. Багажник открой.
И он двинулся к водительской двери. Заладил, как робот, плюнул в сердцах Костя. Он предусмотрительно опередил инспектора, окунулся в кабину и вытащил ключ из замка зажигания.
— Ладно, Костик, открой ему багажник, — дружелюбно сказал Ганя.
Все трое переместились к задней части «семерки». Муконин открыл отсек ключом, хотя можно было это сделать и кнопкой из салона. Страж местных автодорог чуть наклонился, принялся разглядывать содержимое.
Баллон с водородом под задней полкой салона, отливающий желтым нанопокрытием. Красненький огнетушитель скромно у стеночки. Запасное колесо с другого боку. Маленькие серые коробки дымовых шашек под блоками фар. На полу — спецовки с пуленепробиваемыми жилетами, сумка с самораскладывающейся палаткой, а под этим добром спрятались два автомата. Один Калаш лежал в резерве (его хотели достать перед границей), а второй — трофейный.
Экс-гаишник нахмурился, пошарил рукой. Брезгливо поворошил жилеты, отдернул край спецовки и замер. Костя гусем вытянул голову: на свет выглядывал ладненький черный ствол трофейного автомата.
— Так, лицом к машине! — встрепенулся постовой и навел свой АКМ. — Быстро!
Костя почувствовал, как земля уходит из-под ног. Ну что за напасть, эти чертовы бывшие гаишники!
— Послушай, гражданин хороший, — начал было Ганя, поправив рукой сбившиеся от ветерка волосы.
— Я сказал — лицом к машине!
Костя заметил, что к ним уже приближается второй служитель в подобной форме, только без автомата за плечами. Видимо, привлекло его неожиданное оживление около «семерки».
Ганя и Костя со скрипом подчинились. Встали лицами к дверцам, уткнулись руками в стекла.
— Что там, Гер, чужаки с контрабандой? — поинтересовался ровным голосом подошедшийинспектор.
— Да не, гляди, Калаш везут! — Гер, очевидно, указал на багажник.
Костя услышал мерные шаги — это напарник обошел машину. Затем послышалось, как он присвистнул.
— Ну, вы тут встряли, ребята.
— Придется позвонить напрямую в Администрацию Уральской Республики, — демонстративно громко сказал Ганя, мотнув головой в сторону стражей порядка.
Костя незаметно вытянул смартфон и глянул на экран — связь отсутствовала. Он толкнул приятеля в бок. Черта с два ты позвонишь, блин!
— Вишь, Серый, стращают. Говорят, что у них задание и. о. президента, — поделился снапарником Гер. — Да мне по хрену твой президент!
Костя оглянулся, чтобы посмотреть на Серого. Тот мало чем отличался от своего сослуживца — такое же круглое скуластое лицо, лишь черты немного грубоваты, хотя на подбородке очаровательная ямочка.
— Хочешь, чтоб тебя с должности сняли? — продолжил гнуть свою линию Ганя.
— Нет, ну ты посмотри, а?! — Гера задело за живое, он приблизился к Гане и негромко заговорил ему прямо на ухо: — Ты хоть знаешь, какая у меня должность, мужчина? Нет? Ну и не рыпайся тогда! Серый, обыщи их.
— Эй, ребята, подождите, нельзя же так! Может, договоримся по-человечески? — добродушным тоном сказал Костя.
— По-человечески — это как? — Судя по интонации, Серый чуть улыбнулся.
— Сам понимаешь.
— Ладно, пойдем на пост, — согласился кто-то из них, но Костя не понял кто.
Однако в кирпичный домик с зарешеченными окнами не зашли. Экс-гаишники указали приятелям на заднее сиденье своей машины. Обычный бензиновый Шевроле с печально знакомой окраской ГИБДД Российской Федерации. Бывший мент со странным именем Гер уселся за руль, Серый разместился на переднем пассажирском кресле. Воцарилась многозначительная тишина. Ганя толкнул Костю локтем.
— Что ж, по сто бон на каждого, и вы нас отпускаете, — взял быка за рога Муконин.
— Это несерьезно, — кисло бросил Гер.
Костя разглядел сморщившееся лицо Гера в зеркале салона, что вверху лобового стекла.
Бог мой, до чего знакомая ситуация, подумалось Муконину! Вот так всегда было в этой стране: менялся социальный строй, территориальный уклад, рушились одни идеалы и приходили другие, но люди