— Удачи тебе, — с хрипотцой бросил Ганя.
Врач или медбрат, или кто он там был? — нетерпеливо смотрел на Муконина. Костя похлопал друга по плечу. Ганя отвернулся. Доктор поволочил его в длинный коридор.
Костя еще долго провожал их взглядом, пока они не скрылись в зияющем проеме. «Даже не оглянулся, — подумалось Муконину. — Долгие проводы — лишние слезы?»
Костя никак не мог решиться доложить обо всем случившемся генералу. Муконин уже унесся на машине километров на сто от Уфы, однако, до сих пор так и не позвонил.
Эта первая сотня прошла на удивление гладко. Солнце, подглядывающее в машину откуда-то справа, приятно пригревало, пусть и за счет стекла, и вообще действовало успокаивающе. Дорога казалась пустынной. Не попадалось почему-то ни патрулей, ни даже встречных машин. Костя начал уже удивляться этому странному обстоятельству. Пару раз только обогнали его «семерку» какие-то темные иномарки с башкирскими номерами.
Иногда, в определенные моменты, все складывается довольно неплохо, идет как по маслу, и тогда ты уже начинаешь желать, чтобы время замерло или растянулось, чтобы этот момент длился вечно, и ничего бы больше не происходило до лучших времен. Но всему хорошему неизбежно приходит конец. И обычно — очень быстро.
Когда до Самары оставалось километров двести, Костя остановил машину, чтобы, наконец, переговорить с генералом Калиновым.
Смартфон умер. Костя откопал в бардачке зарядку и воткнул в прикуриватель. Только аппарат ожил, Костя набрал шефа. Сергей Михайлович, подавший голос на фоне каких-то журчащих шумов, воспринял новое известие стоически. Даже не стал особо комментировать.
— Ну что ж, — вздохнул он. — И один в поле воин. Но у меня тоже есть для тебя неприятная новость.
— Вот как? Очень интересно.
— Миротворцы, благодаря нашим стараниям, не только узнали о переправке Минипы в Самару, но и на какой машине ее везут. Об этом сообщил ложный предатель с пограничного поста. Так что теперь тебя ждут большие неприятности. Твою тачку могут сцапать на любом КПП.
— Хорошо постарались, мать вашу! — Костю обдало жаром.
Генерал не обратил внимание на упоминание матери.
— В любом случае, получается, им надо во что бы то ни стало остановить тебя и прошерстить. Вплоть до уничтожения.
Костя машинально посмотрел на осины за окном автомобиля, — за обочиной начинался лес, — деревья затаились, будто бы прислушались к их разговору.
— Н-да… — Костя глубоко вздохнул. — И что же мне теперь делать?
— Ты должен сыграть свою роль до конца. Бросай машину где-нибудь в укромном месте, к сожалению, ее придется уничтожить, чтобы замести следы, а потом добирайся дальше автостопом. В тачке проткнешь бензопровод и подожжешь, так надо, Костик, поверь. (Генерал, видимо, услышал возмущенное дыхание Муконина). Прихватишь с собой только муляж Минипы и пару самых важных мелочей. Не забудь пистолет и автомат.
Костя устало потер лицо ладонью. Час от часу не легче. Дела на самом деле идут все хуже и хуже. Сначала провидение отняло у него лучшего друга, а теперь вот еще и машины придется лишиться.
— Хорошо, я все понял. Следующий сеанс связи на подъездах к Самаре, — сказал Костя и оборвал связь.
Ему почему-то показалось, что он слишком грубо это сделал, что генерал сейчас должен перезвонить. Но повторного звонка не последовало.
Муконин завел двигатель и включил передачу. Километров пятьдесят еще проскочу, сказал он себе.
Где там пятьдесят! И двадцати не проехал, как над «семеркой» завис военный вертолет. Костя сразу почувствовал, что это по его душу. Сердце тревожно забилось, как пойманная птица.
Герой одиночка, флаг тебе в руки, ты стал анекдотичным Бэтменом, несущимся на всех парах в неведомую даль, чтобы спасти… Кого? Или что? Господи, да это же смешно! Как агент ноль-ноль-семь я сейчас брошу машину и побегу с этим чемоданчиком, в котором кроется якобы суперское оружие передовой уральской науки — нарочно не придумаешь. Ради чего? Какой-то страны, которой уже нет? Или ее людей, которые еще есть? Или ради себя? Чтобы доказать миру свою исключительность и войти в историю? Бред, бред на послом масле. Но так сложилось. Так выпали карты. И теперь надо идти до конца.
Вертолет, черный как смола, с глазами гигантской стрекозы, неумолимо снижался, усиливался шум разбиваемого лопастями воздуха, страшный, убийственный рокот. И, скрипя тормозными колодками, «семерка» резко свернула в лес, на проселочную дорогу, а затем и потерялась в гуще деревьев.
Посадив подвеску на пни, Костя заглушил мотор, судорожно пошарился в салоне, похватал что-то, непонятно, то ли важное, то ли совсем нет; взял Минипу и пистолет и выбрался из машины. Сложив вещи к подножию толстой осины, Костя вернулся к «семерке». Оглядев автомобиль как родную дочь, он вздохнул.
— Извини, дорогая, так получилось.
Костя открыл капот, достал ножичек и надрезал шланг бензопровода. Остро пахнувший ручеек заструился на талую землю. Затем Костя откопал в багажнике пластиковую бутылку и шланг. Открыл бензобак, вставил шланг и втянул ртом. Закачав немного бензина в бутылку, он сделал очередной коктейль Молотова.
Только теперь он сразу расплескал его рядом с машиной. И еще — сделал ниточку из горючего по вытаявшей траве. Извлекши зажигалку, он поджег кончик ниточки и отбежал к осине. Схватив поклажу, Костя побежал дальше — прочь.
Мощный взрыв хлопнул ему в спину неожиданно быстро. Костя припал на землю, затем осторожно оглянулся. Ему даже показалось, что стало жарко. Ганина «семерка» полыхала, как подпаленное чучело зимы на масленице. И вместе с ее огнем из Кости вылетело что-то ценное, и опустошило душу.
Он встал и медленно побрел дальше.
Стрекотание вертолета то удалялось, то приближалось, и призрак его то восставал между ветками, то, казалось, исчезал в непроглядной сини неба. Костя, спотыкаясь о мерзлые кочки, петлял чуждыми тропами, стараясь держаться только одного интуитивного курса — на запад. Хоть на километр, хоть на пять километров, но приблизиться, пока на своих двоих, а дальше — на чьих колесах повезет.
«И скучно, и грустно, — почему-то крутилось в голове, — и некому руку подать… Фы-хы, фы-хы… в минуту душевной невзгоды… Фы-хы, фы-хы… Желанья… Что толку напрасно желать… Фы-хы, фы-хы… А годы проходят — все лучшие годы…»
Постепенно стрекотание вертолета стихло, потерялось в лесной глуши, и молчание зазвенело в ушах. Костя остановился. Ни единого звука, ни веточка не шелохнется, ни ворона не пролетит. А кругом — страшный, жуткий лес. Быть может, в нем таятся вурдалаки, или ведьмы, или какая другая нечисть? Просто такое мрачное затишье — того и гляди, кто-нибудь выскочит из-за деревьев с нечеловеческим воплем и вцепится когтями в шею. Бред, конечно, все это сущий бред. Надо искать трассу.
Костя достал смартфон, посмотрел на экран — связь отсутствовала. Значит, определить свое местоположение по спутниковой программе не получится. Жаль, очень жаль! Муконин принялся мучительно вспоминать, где и куда он сворачивал, двигаясь от дороги, принялся вычислять, где примерно должна быть трасса. Надо было запастись компасом, с досадой подумал он. Как там в древности определяли? По кольцам на пнях? Куда растягиваются кольца, там север? Или юг? И еще вроде по залежам мха? А ведь вдалбливал один офицерик на втором курсе, да не отложилось. Что-то мутное, какие-то разрозненные воспоминания промелькнули лишь обрывками и исчезли. Наконец, решив, куда нужно идти, он двинулся в путь.
Главное, услышать гул машин, хотя бы одну машину, промчавшуюся по трассе. И тогда появится точный ориентир. Можно будет удостовериться в правильности пути и идти дальше на слух.
